Заведующая Детской библиотекой - aилиалом № 14 МУ "Центральная библиотека МОГО "Ухта" Шухардина Т.Г.

(доклад от 29.09.2011 г.)

Неизвестный Амбрулявичус

Для большинства ухтинцев имя Антона Казимировича Амбрулявичуса ассоциируется с его работами, украшающими Детский парк и Дом пионеров. Это: памятник Павлику Морозову; памятный знак воспитанникам СШ № 1, погибшим в боях за Родину; мозаика, украшающая Дом пионеров и планетарий. Антон Казимирович первым профессионально отреставрировал гипсовый памятник А.С. Пушкину в начале 1960-х годов, находящийся на территории Детского парка. Однако, оставив Ухте свои замечательные работы, он не оставил ни единой фотографии, и вообще, его известная биография содержала лишь несколько строк.

Для меня, поиски информации об этом человеке начались в конце 2007 года, тогда, когда в детскую библиотеку Дома пионеров впервые пришел Ю.А. Теплинский. В конце продолжительной беседы он сказал: «Мне очень хочется найти Амбрулявичуса». Я с радостью и готовностью, как и все библиотекари, согласилась помогать искать что-то новое о нем. И, естественно, первым делом кинулась к ветеранам Дома пионеров: стала всех обзванивать, расспрашивать, объясняя, что за человек его ищет. К сожалению, первые результаты оказались очень скудными.

А вот то немногое, что я знала сама об А.К. Амбрулявичусе. Он в 1976 году уволился и уехал их Ухты (а я пришла работать в 1975 году). Он работал руководителем изостудии, был художником-оформителем: оформлял декорации к спектаклям. У нас в библиотеке долгие годы висели его картины. И как я сейчас жалею, что мы отдали картины (примерно метр на метр) со сказочными героями, написанными на разноцветном батисте. Картины были выполнены необыкновенно яркими красками. Спустя годы мы решили заменить их на более современные, а эти отдали в интернат. А теперь уже и интерната нет, и все забыли об этих картинах….

Встречалась с Антоном Казимировичем я лишь однажды. Дело было в изостудии на третьем этаже, куда меня отправил Г.А. Карчевский с заданием. Я зашла: студия была оформлена в какой-то классической манере, вдоль стен стояли большие гипсовые скульптуры… Вообще, имелось все то, что необходимо для настоящей изостудии. За столом сидел человек в сером рабочем халате. Он с улыбкой меня рассматривал: что за новый человек появился в Доме пионеров? ( мне так кажется). Запомнился цепкий  оценивающий взгляд. Мне он показался невзрачным и совершенно незапоминающимся человеком. И примерно так о нем все и говорили: худой, бледный и ничем не привлекательный. Видимо поэтому Ольга Павловна Шрамко (его ученица) затруднилась сделать карандашный портрет своего преподавателя. Режиссер детского театра Галина Николаевна Кулычи предложила обратиться к Зое Петровне Кулыгиной – маме нашего знаменитого «Кулибина». Я позвонила. Она любезно согласилась помочь и предложила прийти к ней в гости. При первой встрече Зоя Петровна показала несметные богатства, лежащие в картонных коробочках. Это были многочисленные, сложенные черно-белые негативы, оставшиеся у них в семье после смерти Сашиного отца. Его звали Сергей Александрович. Он, начиная с 1950-х годов, фотографировал все подряд. Я предположила, что может там, среди этих снимков, случайно окажется и фотография Амбрулявичуса. Старенькая, подслеповатая женщина проделала просто титаническую работу: с помощью диапроектора (который где-то раздобыл Ю.А. Теплинский) просмотрела все негативы…. К сожалению Антона Казимировича на них не оказалось… К этому времени Г.Н. Кулыгина нашла старый конверт с письмом Ирены Амбрулявичюте (дочери скульптора и художника). В свое время они дружили, а когда семья уехала в Латвию то и переписывались. Я написала письма, в котором объяснила, кто мы таки еи для чего ищем фотографию ее отца. А еще о том, что есть такая книга «В памяти Ухты», где собраны краткие справки знаменитых людей и нет только фотографии ее отца. Ведь его у нас бережно реставрируются в Детском парке. И это письмо отправила в феврале 2010 года в город Бауска, находящийся на границе Латвии и Литвы. Стала ждать ответа. Ровно через месяц письмо вернулось. Я решила, что Ирена там больше не живет, выбыла в неизвестном направлении. А затем мне пришла в голову мысль обратиться за помощью в передачу «Жди меня». Зарегистрировалась, проходила перерегистрацию один раз в квартал. Я сообщила две известных мне фамилии по отцу и по мужу – Петухова, Ждала-ждала, но ответа так и не получила. Дело застопорилось…

Прошло пол года. 6 июля праздновали 100-летие Г.А. Карчевского. Выяснилось, что в нашем городе действует инициативная группа по восстановлению Детского парка. Они предложили желающим горожанам вступить в эту группу. И буквально дней через пять после юбилея Карчевского прошло событие, на которое уже ни я, ни Теплинский, не рассчитывали и не надеялись. На третий этаж, в комнату театра, одна из работниц приводит мужчину, который приехал из Петрозаводска в гости к своей сестре. Оказалось, что это старый театрал (они все дружат между собой) Сергей Козулин. Он пришел с фотоаппаратом поснимать парк и был поражен парковым развалом. В плохом настроении Сергей гуляет по парку и случайно попадает на глаза женщине, которая сейчас работает у нас костюмером. Она его узнает и тащит в театр к Г.Н. Кулыгиной. Та, будучи в отпуске случайно оказывается на месте! В дружеской беседе выяснилось, что у Сергея есть связь с Иреной. Позвали меня. Он дал мне адрес, сказал: «Конечно, пишите. Ирена будет рада». Я оставила их двоих и на радостях побежала звонить Юрию Анатольевичу. На мое письмо Ирена ответила через неделю. Первое письмо пришло 10 августа. Она написала по-русски о том, что очень сожалеет о том, что письмо от 15 марта 2010 года ей не передали. Ведь она так и живет в городе Бауска, хотя и по другому адресу. Городок маленький, все друг друга знают. Об отце она написала следующее: «Любовь к Литве была самой большой любовью в его жизни. В период 1945-1947 годы он воевал за свободу и независимость своей Литвы. Был тяжело ранен, но назло всем смертям выздоровел. Получил 25 лет лагерей, из которых 15 провел в Инте и Воркуте. В 1962 году папу освободили, и он, благодаря Г.А. Карчевскому, стал работать и (на первых порах) жить в Доме пионеров. Папа часто с благодарностью вспоминал Генриха Адольфовича, который сильно помог нашей семье. В 1976 году отцу разрешили выехать из Ухты. До 1991 года мы проживали в Латвии, в городе Бауска, где отец не мог получить даже место учителя рисования в школе, не говоря уже о более серьезной работе. Все это время он работал свободным художником и этим зарабатывал себе стаж и пенсию. Годы, прожитые в Бауске, были ему зачтены за годы ссылки. Затем отец с мамой и братом переехали в Литву. Имея статус репрессированных, они получили квартиру в городе Алитус. Папа написал книгу воспоминаний, она вышла в 2008 году и называется «Назад пути нет». Отец скончался в июне 2010 года в возрасте 86 лет». В последующем переписка продолжалась. Я получила ряд фотографий, которые мы так долго искали. Самая ранняя датирована 1955 годом. В свою очередь отправила посылку с вырезками статей об А.К. Амбрулявичусе и две книги «Ухтинские рассказы»». Более подробную информацию можно почерпнуть из статьи Евгения Карпова, опубликованную в газете НЭП от 16 сентября 2011 года. Здесь приводятся отрывки из писем Ирены и Олега – внука художника. Если Ирене удастся достать и переправить в Ухту книгу отца, то Ю.А. Теплинский надеется перевести ее на русский язык и сделать доступной для ухтинцев, небезразличных к истории родного города.