Записала интервью Т. А. Векшина, секретарь Ухтинского клуба «Краевед,

октябрь 2016 г.

Сохранено авторское изложение и пунктуация.

Интервью с М. А. Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник)

Скайп Кишинёв – Ухта, 6 октября, 23 октября 2016 г.

Использованы фото из архива М. А. Сопотян (Цэцулеску-Житник)

Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник) Марлен Александровна Родилась в 30 августа 1954 г. в г. Ухте. В 1974 г. окончила Кишиневский Педагогический институт, филологический факультет, по специальности русский язык и литература. Перевелась на заочное. Один курс сдала экстерном. Много лет проработала в Центральной библиотечной системе библиотекарем, а затем лаборантом в Кишиневской Академии наук в Институте сейсмологии. Имеет сына – Марлен Юрьевич Сопотян (в монашеском звании отец Мелетий), 1973 г.р. Служит архидьяконом в Нефтекамской епархии.

(Статья написана по материалам интервью данным М. А. Сопотян по скайпу в октябре 2016 г.)

Папа нигде и никогда и ни в каких источниках не упоминал о маме и обо мне. О том какую роль мама сыграла в его жизни. Он с ней развелся и все забыл, и некоторые наши знакомые не смогли ему этого простить. Ведь мама спасла ему жизнь, когда он прибыл по этапу в лагерь.

Согласно присланных вам мною документов мама была оправдана по суду за недоказанностью улик и ложных обвинений, что удивительно по тем тяжелым временам.

Маму забрали с 5 курса медицинского института. У нее был первый муж и дочь, которой было 2 года.

Старшая сестра мамы Елена работала управляющей делами начальника Днепропетровской железной дороги. Моя тетя подавала массу заявлений, петиций и прошений, пройдя все круги ада, чтобы доказать, что мама не говорила того, в чем ее обвиняли. Тетя добилась, чтобы маму оправдали по суду, нашла свидетелей. В последствии маме сохранили права репрессированных, согласно Постановления СССР 1991 г. Но в связи с распадом СССР мама не смогла обратиться в Общество «Мемориал» ни в молдавский по месту жительства (его и не было в Молдавии), ни в украинский.

В 1963 г из Ухты мы переехали в Кишинёв, так как папа получил направление в институт онкологии от Министерства здравоохранения СССР, пройдя конкурс на замещение вакантной должности, он был кандидатом наук.

У меня сохранились журналы с его воспоминаниями, в том числе и на румынском языке. Папа очень тосковал по своей родине. Но у него была семья, я и мама, и он не захотел вернуться в Румынию.

Он очень любил маму и был благодарен ей, ведь она спасла его из Воркутинского лагеря, где он работал на шахте. Там были страшные лагеря. У меня есть снимок папы в лагерной форме, на которой есть номер.

Родители разошлись, когда мне исполнилось 17. После развода родителей я некоторое время не общалась с отцом. Потом как-то все улеглось, и мы возобновили отношения.

На похоронах папы были многие из его коллег и окружения, но старые друзья не все пришли, кто умер, кто-то до последних дней был не согласен с его женитьбой на последней супруге – В. М. Митюхиной.

Однажды было так… В начале 1980-х гг. папа с новой избранницей, решив возобновить отношения, приехал к Соколовским в Ярославль. Еще был жив Лев Григорьевич. Его жена Евгения, женщина настоящей польской крови, сказала, что она не хочет знать эту женщину. «Только когда вы приедете с Зиночкой и Марлесей вы будете вхожи в этот дом», – сказала она при встрече.

Соколовский Лев Григорьевич – врач (г. Ухта, 1950-е гг.)		Таня Соколовская, 1949 г.р. (1960-е гг., г. Ухта)

О маме…

Мама родилась в 1914 г. в г. Днепропетровске. Окончила украинскую школу-семилетку, и поступила в Днепропетровский фельдшерско-акушерский техникум, который окончила в 1928 г. 

В 1932 г. в Днепропетровске вышла замуж. Моя сестра родилась в 1934 г. После ареста мамы сестра Лена осталась жить у бабушки с дедушкой в Днепропетровске. Там жили также мамины старшая и средняя сестры и ее брат с женой. Благодаря им сестру не отправили в детдом, она воспитывалась среди родных.

Мама была осуждена в 1936 г. по политической статье по 58 статье УК РФ, это ст. 54 по украинскому уголовному кодексу (антисоветская деятельность). Я послала вам все оригиналы документов о маме.

Из Днепропетровска её направили отбывать заключение в пос. Чибью. От Котласа до Чибью она вместе с другими заключенными шла по этапу пешком, железной дороги еще не было. Этап представлял собой, наверно, какой-то земляной тракт. Трудно себе представить. Об этом в семье не рассказывали.

	Житник З. П. (г. Ухта, начало 1950-х гг.)

Мама попала в смешанный барак, где содержались вместе политические и уголовники (тогда еще не было отдельных лагерей для политических и уголовников). Это было страшно. Потому мама говорила, что она уже в жизни после этого ничего не боится.

Мама также рассказывала, что, когда прибывали политические заключенные, уголовницы набрасывались на них и отобрали всю еду и одежду. К сожалению, мы узнали об этом позже – из фильмов и книг. Хотя мои родители и говорили об этом раньше, когда собирались вместе их друзья, прошедшие лагеря.

Папа попал уже к политическим, а мама рассказывали об этом задолго до писателя Солженицына, к которому я неоднозначно отношусь. Хотя спасибо ему, что он одним из первых донес до нас эту правду. Потом был Варлаам Шаламов, и еще один ухтинец В. А. Самсонов и другие. У меня есть две книги Самсонова.

Мама работала на общих работах. Очищала бревна от коры согнутой пилой, это называлось словом «корить». Когда во время очередной проверки спросили: «Есть ли медики?» она отозвалась, и ее с общих работ отправили в лагпункт, где она работала фельдшером. Это спасло ей жизнь. У меня сохранилась маленькая фотография барака, где располагался кабинет, в котором принимали мама и доктор Каминский. Это на Ветлосяне, ОЛП-7.

Мама была осуждена на 4 года, но все эти годы, что она сидела в лагере, ее старшая сестра собирала документы и свидетелей для оправдания мамы и добилась оправдательного приговора для нее.

Когда в 1940 г. маму оправдали и освободили, она поехала в Днепропетровск. Хотела вернуться домой.

Приехав в Днепропетровск, мама пыталась восстановиться в институте, но ей отказали. Трудно принимали людей, освобожденных из лагеря и даже имевших оправдательный приговор. Мама поехала обратно в Чибью, забрав дочь. Через три месяца началась война.

Далее до 1956 г. мама работала по вольному найму и имела достаточно большой авторитет в Ухте.

	Житник З.П. (г. Ухта, Сангородок, начало 1950-х гг.)

Я родилась 30 августа 1954 г., а где-то в сентябре родители расписались. Папа был поражен в правах, и потому расписались уже после моего рождения. Мама оставила фамилию З. П. Житник. У меня хранится свидетельство о браке.

А. И. Цэцулеску (слева), З. П. Житник (г. Ухта, 1950-е гг.).	А. И. Цэцулеску (слева), дочь Марлен и З. П. Житник (г. Ухта, 1954 г.).

Мама боготворила папа. Называла его по-румынски, как и все ухтинские друзья, Санду.

Я появилась на свет, когда папе было 40, а маме 42 года и была желанным ребенком. Родилась с врожденным пороком сердца. Меня назвали Марлен в честь двух бабушек: одну звали Елена, другую Мария.

О моем крещении

Я очень болела и ухтинский репрессированный батюшка сказал, что меня надо окрестить. Мои родители так и сделали.

…Моя крестная мама Мария Николаевна (мама Муся) была женой Льва Александровича Цех(а)онович, который до ареста преподавал в Московском авиационном институте.

…Моим крестным папой стал Павел Демидчик (дядя Паша). У меня нет фото их семьи. Их дальнейшей судьбы я не знаю. Знаю, что потом они жили в г. Долгопрудном под Москвой.

Крестик свой мне дал доктор Чачуа, сняв с себя. Это потом была знаменитая династия врачей в Грузии.

При крещении я получила имя Христина.

Родилась я в двухэтажном бараке, на берегу р. Ухты. По воспоминаниям мамы, папы и их друзей я спала в фанерном чемодане, с которым папа прибыл по этапу с Лубянки. Он служил мне первой кроваткой.

Марлен с мамой З. П. Житник (г. Ухта, ул. Студенческая (ныне Кремса), середина 1950-х гг.)	Марлен (г. Ухта, Детский парк, середина1950-х гг.)

В Ухте после освобождения жили также люди, бывшие участники Коминтерна, с которыми общался папа. Среди них был дядя Федя, правильно Теодор Кёниг, который в последствии был редактором румынской газеты «Звезда», коммунист. Он был участником 1-го или 2-го Коминтерна. Теодор Кёнинг много помогал моим родителям, он был папин однокровка, румынский немец.

…У меня сохранились фотографии папы и мамы с момента их рождения, материалы об их предках.

Мои родители были очень красивые. Вы это видели на фото. Они хорошо одевались. Была в Ухте такая семья Смолер дядя Натан и тетя Роза, она были портнихой. У них было два сына. Тетя Роза шила маме все платья, а вот кто шил мужскую верхнюю одежду не помню. Может быть и Скарбялиус или Шибут? Смолеры были вхожи в наш дом, и мы ходили к ним. У меня есть их фото.

	Житник З. П. (слева), Цэцулеску А. И. (г. Ухта, конец 1950-х гг.)

В 1961 г. в Ухте я пошла в школу. Училась уже в новой первой школе. Моей первой учительницей была Медведева, жаль, что не помню ее имя и отчества. Школа стояла в конце улицы на пригорке, и мы зимой катались с горы.

	Школа № 1 (новая). Второй класс (г. Ухта, начало 1962 г.). На первой парте справа Сергей Арделян: на второй парте слева Марлен Цэцулеску-Житник.

Позже мама получила квартиру в кирпичном доме по ул. Студенческая, 6 (примеч.: теперь ул. Кремса). Это был трехэтажный оштукатуренный кирпичный очень красивый дом (примеч. 1950-х годов постройки рядом с Первой поликлиникой). Там у нас была двух комнатная квартира с титаном для подогрева горячей воды, который топился дровами. Около дома были дровяные сараи.

	Дом по ул. Студенческой (ныне Кремса) где жила семья Цэцулеску в г. Ухте

У нас дома были большие стеллажи с книгами и старый ламповый приемник «Штерн». У него горел зеленый огонек, и папа слушал разные передачи. Он знал французский, мог слушать передачи и на немецком языке. Все что пропускала цензура того времени.

	Марлен у приемника «Штерн» (г. Ухта, середина 1950-х гг.)

Папа увлекался классической музыкой и у нас была хорошая фонотека. Еще в Ухте он сам смонтировал самодеятельную стереосистему. Из фанеры сделал доски, вырезал в них лобзиком отверстия для динамиков и установил их в разных углах квартиры. Подвел провода от проигрывателя. Пластинка ставилась на проигрыватель со звукоснимателем. Тогда в основном выходили пластинки с монозвучанием, но они все равно звучали необычно. Такая же система у нас стояла в Кишиневе. Пока не появились первые отечественные стерео проигрывали.

Помню в доме было много мебели из лиственницы. Я долго спала на кровати сделанной из этого дерева.

При переезде в Кишинёв в 1963 г. мы погрузили книги в железные контейнеры, туда же вошла и ухтинская мебель: маленький столик, стеллажи для книг и другая. Они сохранились до сих пор.

В третий класс я уже пошла в Молдавии.

После окончания школы в 1971 г. я поступила в Кишиневский Педагогический институт, на филологический факультет. В этом же году папа ушел из семьи.

Папа с мамой дали мне хорошее воспитание и образование.

После переезда в Кишинёв с 1963 г. по 1971 г. мама не работала. Была домохозяйкой. В этот период была написана и завершена докторская диссертация моего отца. В работе над ней ему помогала моя мама. Она печатала статьи и правила текст как редактор, ведь папа до конца жизни неправильно писал по русский. Так что в Москву он уехал с практически готовой докторской диссертацией.

Мама в Кишинёве работала заведующей медпунктом Национального телевидения и радиовещания Молдовы. На 90-летие к ней приехало телевидение и сняло о ней сюжет, который показали в новостях. Мы разложили на столе фотографии, приехала моя старшая сестра из Кривого Рога, пришли люди, много людей. Этот сюжет есть у меня. Постараюсь вам прислать.

Мама тогда сказала : «Есть единственный человек, которого я любила – это Александр Иванович Цэцулеску. И его люблю до сих пор!» И сказала это на всю республику.

Последние 8 лет моя мама не выходила из дома, ходила по квартире сначала с палочкой, а потом на ходунках. До последних дней она общалась с папой по телефону.

Она простила отца! Наши родители умели прощать!

Мама умерла в 2007 г. на 94 году, прожив долгую и добрую жизнь. 

О папе…

Папа родился в Бухаресте, туда же улетел и его прах, так решило румынское правительство. Это военное кладбище по уровню уважения как в Москве Новодевичье кладбище.

Папа был очень интересным, образованным человеком. В его дом были вхожи композитор Дога, молдавский писатель Ион Друцэ, работники румынского посольства в Москве.

Папа тосковал по Родине и связывался со своими друзьями. Такой истории как у папы не было у Румынии. У него написана большая статья «Румын, выживший в ГУЛАГе». Ведь он попал в плен со штабом генерала Аврамеску. Куда делся генерал, его жена и адъютанты? Они попали в руки СМЕРША уже когда румынская армия сдалась Красной Армии. И я думаю, что только потому что папа был медик, он не был тогда расстрелян. Полтора года или год и 2-4 месяца он пробыл на Лубянке, а потом был приговорен как военный преступник к сроку и направлен этапом в район Ухты.

И ему повезло что он попал прямо к маме в лазарет!

Были разные причины, по которым забыто имя мамы.

Все годы работы по вольному найму мама работала фельдшером. Последнее место ее работы – Ухтинский механический завод, где она заведовала медпунктом. Мама была уважаемым человеком в своей среде.

После папиной реабилитации она помогла ему встать на ноги. Папе прислали из Бухареста подтверждение диплома об окончании Бухарестского медицинского института, где было указано, что он профессии лицевой хирург. В Сангородке лицевая хирургия никому не была нужна, и надо было что-то делать, как-то жить. Папа знал четыре языка, говорил на них так как мы с вами говорим по-русски.

	Цэцулеску А.И. (г. Ухта, конец 1950-х гг.)

Папа, будучи поражен в правах, продолжал работать в Сангородке. Там тогда был рентгеновский аппарат, который папа прекрасно освоил. Собрали его из каких-то частей дядя Баян (Баян Мирский) и Алоиз Ковнацкий, оба поляки. Баян был техник. Имел ли он инженерное образование не знаю, но был «Левша». Вместе с папой он собирал кварцевые лампы, которыми меня и других детей лечили от нехватки витамина «Д» – облучали.  

В середине 1950-х годов мама восстановила связи со своими украинскими соучениками в Днепропетровске, с которыми она училась в техникуме и институте. Одна из ее соучениц – тетя Мура Криворотько работала начальником отдела кадров Министерства здравоохранения СССР. А другая – тетя Сусанна. Она была женой военного инженера мостостроителя. Они спаслись от репрессий тем, что ее мужа еще до войны послали строить мосты в Комсомольске на Амуре.

Мура Криворотько пообещала маме сделать для папы все что сможет и сделала. Папу послали на курсы усовершенствования по рентгенологии.

Папа был талантлив и мог научиться всему. Даже сам починил машину.

Он хорошо сдал экзамены по рентгенологии. Прочитал всю доступную в Москве литературу по медицине (в библиотеках Академии наук, Ленинки и др.). Помогло и то что он знал языки.

Его руководителем в аспирантуре был Самуил Аронович Рейнберг. Я до сих пор храню письма от Самуила Ароновича, не поднимается рука выбросить.

Самуил Аронович Рейберг, ведущий профессор рентгенологии СССР, жил в Москве на Кутузовском проспекте. Он не подвергался репрессиям.  

Мы приезжали к нему в Москву, мне было тогда 5-6 лет. А соседкой по площадке у них была балерина Галина Уланова. Самуил Аронович предлагал маме отдать меня в балетное училище. «Что Вы, что Вы, Самуил Аронович! – говорила мама, – Ведь у нее порог сердца». «Ну может что-нибудь получится. Но может и порог сердца в большей степени как-то компенсируется» – говорил он. Но родители очень за мня боялись и на это не пошли. 

Папа окончил аспирантуру, написал диссертацию. У меня в памяти... Они с папой в кабинете… Мама печатает на машинке… У меня до сих пор стоит эта немецкая портативная пишущая машинка «Эрика». Папа издал несколько научных статей, посвященных теме «Диагностика женских онкологических заболеваний и малого таза». По этой же теме защитил диссертацию.

И наступило время… Когда-то папа многие годы в Ухте был мужем Зинаиды Пахомовны Житник, а потом мама ушла в тень и стала женой Александра Ивановича Цэулеску. Так бывает во многих семьях, где жена жертвует собой ради мужа.

С 1971 г. папа с новой женой жил в Москву. Я всегда приезжала к папе в гости. У меня всегда с этой женщиной были сдержанные отношения. Имя мамы в этой семье дружно умалчивали.

Папа с первых дней тесно работал в обществе «Мемориал», а мама не смогла принимать участие в работе этого общества так как этой организации после распада СССР в Молдавии не было.

Дни памяти жертв репрессий (г. Ухта, Дворец культуры, 28 сентября 1991 г.). Слева направо: Цэцулеску А.И., Соколовская Т.А., Солохеев В., Шанская Л., Каминский Я. И.

Папа любил дифирамбы, преклонения. Он в них нуждался, так как много дал людям. Был прекрасный врач. Как известный специалист он спас много жизней, помогая людям прооперироваться в суперклиниках в Москве, пройти обследование.

Папе было 56 лет, когда они разошлись. Спустя годы папа не раз просился вернуться к нам домой – через 10 лет, 20 лет. «Зина, мне не с кем и не о чем разговаривать», – говорил он часто. Но мама долго не могла отпустить ему обиду и боль, причинённую им.

Я ничего не прошу. Только было бы хорошо, чтобы среди других имен вспомнили и мою маму – Зинаиду Пахомовну Житник, скромного фельдшера.

По всем категориям жизни мама и как женщина и как личность понесла больший урон с уходом отца – и эмоциональной, и духовной. Вытащить этого человека за ноги из ада – иностранца, чужестранца, который вырос в Бухаресте в богатом банкирском доме!

Мама потеряла и в своем социальном статусе. Здесь папа был главным рентгенологом республики, заведовал отделением в онкоинституте.

Мама потеряла абсолютно все, кроме своего человеческого достоинства и широты души!

Кишинёвские журналисты, когда еще она работала на радио и телевидении, просили рассказать ее о своей жизни, хотели написать книгу, но она отказалась сказав, что она второй раз проходить эту жизнь не может!

Папа был другой человек. О нем много написано в материалах Мемориала. Я просмотрела весь все эти материалы. Некоторые из них меня возмутили. Правда вся эта информация может и не зависела от него. Может эту информацию исказили журналисты, которые приходили тогда домой, может что-то говорила и его новая жена, сказав, что у них с Александром Ивановичем двое дочерей.

В напечатанных материалах Мемориала сказано, что он женился в Кишинёве и у них родились две дочери, но это не так! Когда он ушел от мамы мне было 17, а у его новой жены уже было две дочери от первого мужа, одной – 19, а другой 5 лет. Ее муж был военный и служил в западной группе войск. Совместных детей от второго брака у папы не было.

Таня Соколовская сказала, что сведет меня с людьми, которые помогут восстановить имя мамы.

Этот тонкий нравственный вопрос существовал тогда и существует сейчас. Все началось с того что Мемориал стал публиковать материал о папе, как узнике ГУЛАГа и военнопленном. И началась известность папы.

Папа присылал мне весь материал. Что можно было показать маме я показывала, что нет – прятала в папку. Боялась задеть ее человеческое самолюбие, иначе она бы не дожила до 93 с половиной лет.

Я понимаю, почему он так себя вел. Думаю, что папа понимал – умолчание имени мамы безнравственно.

Он знал и чувствовал, что если бы он какому-то корреспонденту, или историку или члену Мемориала, которые брали у него интервью рассказал о маме и их жизни в Ухте, то ему бы просто не подали руки.

Если бы они спросили его во время интервью : «Александр Иванович, а вы с 1946 г. сидели в лагере, были реабилитированы, у вас там была жена, дочь, а как вы все могли все это забыть и их оставить?». Ему бы пришлось рассказывать все события из его личной жизни, произошедшие в лагере, в том числе и о маме.

У меня есть видеозапись запись этих интервью. В них он ни слово не говорит о маме. Их я ей не показывала.

К нему приходили и румынские журналисты. У румын не принято акцентировать внимание на частной жизни. В любых исторических материалах они излагают только историю, а частной жизни не касаются. Поэтому ни в одном румынском очерке, истории, статье или телевизионных передачах, которые делались, ничего не говорилось ни о маме, ни о его новой жене.

Если не мы – дети, то кто восстановит доброе нашей мамы.

***

Еще о себе и семье

Моя сестра с сыном и внуками живут в Кривом Роге, сын в Башкирии. Всех нас раскидала жизнь. Живем в разных горах, даже в разных государствах. Но память хранит все.

… Моя бабушка по маме умерла через год после моего рождения. Она была 1888 г.р. Я ее не знала. Мою бухарестскую бабушку Елену я впервые увидела в 1966 г., когда папа ей оформил вызов через Министерство иностранных дел и она приехала к нам в Кишинев. Была сначала три месяца, а потом папа продлил ей визу в Москву. Через два года она умерла.

Оба дедушки умерли еще во время войны. Папин папа умер естественной смертью, то маминого папу еще до войны вызывали в НКВД, били. Он был столяр краснодеревщик, и во время НЭПа открыл свою мастерскую, делал гнутую мебель. После допросов его парализовало и в 1943-1944 гг. он умер. Мама не могла быть на его похоронах. Была война. Днепропетровск был оккупирован немцами.

Я росла без дедушек и бабушек. В Ухте у меня были няньки из коми. Они быстро менялись по разным причинам.

…Сейчас я ношу фамилию мужа Сопотян. Девичья Цэцулеску-Житник. Так записано в моей метрике.

В 1971 г. поступила в Кишиневский педагогический институт, окончила в 1974 г. по специальности русский язык и литература. Во время учебы в связи с рождением сына перевелась на заочное. Один курс сдала экстерном. По специальности не работала. Много лет проработала в Центральной библиотечной системе библиотекарем, а затем лаборантом в Кишиневской Академии наук в Институте сейсмологии.

У меня семейная жизнь не сложилась. Мой муж Юрий Сопотян умер, но не на моих руках. Мой муж был старше меня на пять лет и мудрее меня. Так как у меня врожденный порог сердца он испугался, когда ему сказали, что я могу умереть при родах. «Поезжай к отцу, пусть он тебя обследует», – говорил он. Так я и сделала. Так у нас появился сын Марлен, которого назвали в честь меня.

Марлен Юрьевич Сопотян – сын М. Сопотян (г. Нефтекамск, 2007 г.)

…Моей сестре 82 года, она врач и живет в Кривом Роге.

Я хорошо помню врачей, работавших на Ветлосяне и Водном. О Водном мне много рассказывала моя сестра. Вот она могла бы рассказать значительно больше о Водном и Ветлосяне, о довоенных людях с которыми работала мама. Сестра хорошо помнила писателя Остапа Вишню (Губенко). Он работал санитаром в одном лагерном пункте с мамой. Мама подкармливала и Борю Свешникова, известного в последствии художника. Ему тогда было 20 лет. Выхаживала папу, когда он прибыл с этапом.

(Векшина Т.А. Вы прислали фотографию Людвига Яновича Сея. Он вывозил рисунки Свешникова в Москву).

У моей сестры есть две акварели Свешникова. А у меня дома - картины репрессированных художников, которые мы привезли из Ухты, но я не знаю их имен. Я попробую их отснять. Сейчас не могу попросить сына, он священник, архидьякон, живет и служит в Башкирии в г. Нефтекамске.

…Далее мы вспомнили Г. А. Карчевского.

Моя сестра Ляля (так мы ее звали по-домашнему) часто посещала Дом пионеров. Она заканчивала еще старую первую школу, которую потом сожгли, так как там при ее строительстве (были утеплены чердаки и стены) использовался радиоактивный шлак с Водного.

…Мой сын один раз был в Ухте. После окончания Киевской богословской академии служил в Житомирской епархии, и вместе со своим владыкой приезжал в командировку в Ухту. Сначала были в Удмуртии, а потом их пригласил Сыктывкарский владыка. Русская православная церковь живет по своим законам, у них строгое подчинение и соблюдение всех правил, как в армии. Эта поездка была 15 лет назад, сейчас моему сыну 43 года. После Удмуртии он с владыкой поехал в Ухту. Сын мне в подарок привез замшевую сумку в национальном стиле и небольшой атлас об Ухте.

(Векшина Т. А. Я показала ей последние издания об Ухте, и она пожалела, что ее фото не вошли в эти альбомы).

…К сожалению, хранящиеся у меня документы будет передать некому. У меня нет внуков. Мой сын в 30 лет подстригся в монахи, а им запрещено иметь детей, они дают обет безбрачия. Он служит в Нефтекамской епархии. Родился в 1973 г. Я была молодой мамой. Муж был старше меня на 5 лет. А у меня был врожденный порог сердца, и мне надо было рожать иначе потом детей могло и не быть.

***

Еще о друзьях по ГУЛАГу

Слева Аджаматова Тамара – племянница Расула Гамзатова (г. Ухта, 1950-е гг.)	Слева Житник З. П., Зинаида Коренева, актриса, художественный руководитель ЦДК (г. Ухта, 1950-е гг.)
Возможно доктор Джаркава (г. Ухта, 1950-е гг.)	Слева Богдан Липский – рентгенотехник, А. И. Цэцулеску – врач-рентгенолог (г. Ухта, Сангородок1950-е гг.)
Цэцулеску А.И. (слева), Леонид Довытко (г. Ухта, 1950-е гг.)
Серго Эмерик Давидович (Ветлосян) (г. Ухта, 1950-е гг.)	Слева Евгений Серов, З. П. Житник (г. Ухта, Сангородок, 1950-е гг.)
Слева направо: Катя Дьякова с мамой (первая слева), Наталья Тэкштрэм, Катя Харечко (жена доктора Е. И. Харечко) с матерью (г. Ухта, 1950-е гг.)	Славочка Харенко – сын доктора Е. И. Харенко (г. Ухта, 1950-е гг.)

***

…Мама также рассказывала о женщинах, с которыми она сидела. Долгие годы дружила с балериной тетей Жозей, фамилия ее Степанова (по мужу). Помню, что она была очень тонкая и изящная.

Тетя Жозя вышла замуж за дядю Пашу Степанова. После освобождения они жили в Одессе в коммунальной квартире, мы приезжали к ним в гости. Помню, как тетя Жозя курила одну за одной сигарету, которая бала вставлена в длинном мундштук. Эта одна из балерин, которая выжила в Ухте. Многие из балерин не вернулись из Ухты. Мама рассказывала, как одна из них, не выдержав издевательств, вылила на себя бутылку бензина и подожгла. Заживо сгорела на берегу р. Ухты. Она танцевала в крупных театрах Питера или Москвы. Об этом нигде и никто не писал. Ее фамилию я не помню.

…У меня есть фото доктора Соловьевой. Я потом пришлю его. Есть фото целой компании где она, жена доктора Каминского, моя мама и балерина Жозя Степанова.

…Рассказывала она и о двух сестрах-переселенцах из Прибалтики по фамилии Дорзет. После реабилитации они жили в небольшом городке Дубоссары Молдавской ССР. Мы к ним ездили.

…Я помню еще фамилию Цеха(о)нович (Лев Александрович), до репрессии преподавал в Московском авиационном институте. К нему в Ухту приехала его жена тетя Муся (Мария Николаевна), она в последствии стала моей крестной мамой. Потом они уехали в Москву. Вот такие были женщины, настоящие декабристки. Мама Муся была из хорошего мещанского рода, она бросила все на свете и приехала к мужу Левушке. Жила с ним до отбытия им срока. У меня сохранились их фото и письма.

…Помню детского врача-педиатра по фамилии Лапидус. С ней общались мои родители. Ухта была маленьким городом, и все дружили семьями. Семьи объединялись по интересам. Это видно на старых семейных фотографиях.

…Я понимаю, как сегодня трудно восстановить имена людей, прошедших через ГУЛАГ. Я помню еще такое имя – Ян Марцевич (фамилию не помню), он сидел здесь в Ухте. Потом он уехал и жил в Риге. У меня сохранилась фото. Фамилию не помню. Сфотографирован вместе с папой у нас дома.

Есть фото тенора Болислава Раджуса, пел в Вильнюсском театре. Он сидел на Воркуте. С ним сидела вместе семья Челпан. Дядя Вася офицером попал в плен, был в окружении. Он танцевал в Ухтинском ГУЛАГовском театре. Его жена Валя попала сюда как переселенка из Луцка (Западная Украина), их тогда называли неблагонадежными. Когда мы приехали в Кишинёв мы с ними встретились, приходили и другие люди, жившие в Кишинёве. Есть фото этой встречи. На фото семья Челпан, болгарин Петр Недов, Раджус и моя мама.

…Я послала Вам 2 фото семьи Розенблит-Клебенсон. Кто-то из них был врачом ветеринаром. Их сыновья пошли по их стопам. Шура работал в ухтинском зоопарке, он умер. Костя - в тундре. Наша семья дружила с их семьей, и мы детьми часто играли вместе.

Семья Розенблит-Клебенсон (г. Ухта, 1950-е гг.)	Житник З. П. и семья Розенблит-Клебенсон (г. Ухта, 1950-е гг.)

***

Еще о фотографиях, хранящихся в семейном архиве

… Я постараюсь отсканировать и прислать фото, их сохранилось около 500.

… У меня сохранились фотографии, которые были бы интересны музею. Мама работала в лагпункте на Водном промысле и сохранились старые фото тех лет. Сохранились также очень старые фото, снятые до войны и во время нее. Наверно у кого-то имелся фотоаппарат, кажется «лейка», как он тогда назывался, благодаря которому были сделаны эти снимки.

…Есть фото, снятые Надеждиным, напечатанные в 1956 г., тиражом 200 штук на всю Ухту. Попытаюсь прислать вам. Разобью фото на папки, составлю списки и вложу в папки.

Я нашла только 4 фото Надеждина, сделанных об Ухте. На обороте есть надпись: «Центральная фотография Ухтинского «Динамо», она располагалась на ул. Мира. Я попрошу, чтобы отсканировали оборотную сторону. На обороте цена – 2 р. 50 к. По тем временам это были немаленькие деньги.

…Есть несколько фото Людвига Яновича Сеи, он до ареста занимал пост министра иностранных дел Латвии и был вхож в наш дом. Он был вольнонаемным. Он передавал рисунки Бориса Свешникова в Москву. Я его называла дед Люд. Это очень редкие фото (с ним).

На р. Ухта (г. Ухта, 1950-е гг.). Слева направо: сидит Житник З.П.; стоят: неизв., Лена – дочь З. П. Житник, А. И. Цэцулеску, Л. Я. Сея	В гостях у семьи Цэцулеску (г. Ухта, сконец 1950-х гг.). Слева направо: Сея Л.Я., Марлен, Житник З.П.
Людвик Янович Сея и Марлен Цэцулеску-Житник (г. Ухта, конец 1950-х г.)

…У меня есть фотографии, которые бы кого-то заинтересовали, может кто-то кого-то ищет. Многих людей я не знаю. Может музей узнает их и поможет родственникам разыскать их. Я постараюсь прислать.

…Среди сохранившиеся у меня фото, есть фото плохого качества или очень маленького размера. Сделать копии этих фото и переслать их стоит денег. Я получаю пенсию по инвалидности, и она маленькая. У меня врожденный порог сердца и я практически никуда не выезжаю. Поэтому передать фото через Татьяну Соколовскую я не смогу, вижусь с ней нечасто. В последний раз я ее видела после похорон папы в Москве. Но она обещала помочь решить вопрос с пересылкой фото.

…Хочу вспомнить еще одного румына или молдаванина по фамилии Грэдинару. Но кем был дядя Лёдя? У меня сохранились его фото. Мы вместе отдыхали в Пицунде, куда вывозили меня родители чтобы я была здорова.

	Лёдя Грэдинару (справа) (г. Ухта, конец 1950-х гг.)

…Еще была семья Грибовых, которые были очень большие друзья моих родителей. Тетя Валя и дядя Степа лечились у папы. Их сын Валера очень болел и, по-моему, умер очень рано.

	В гостях у семьи Грибовых (г. Ухта, конец 1950-х гг.). Слева направо: Житник З. П., Валентина Грибова, Марлен, Цэцулеску А.И.

…У меня сохранились школьные и детские фотографии. Кого я помню подпишу и вышлю фото. Я назвала этот блок «Дети Ухты». Может кто вспомнит.

…(Векшина Т. А.: можно высылать фото на мой адрес или в адрес ИКМ. Высылать можно в таком виде как они есть. Главное их подписать).

Записала интервью Т. А. Векшина, секретарь Ухтинского клуба «Краевед,

октябрь 2016 г.

Возвращённые имена

Правки в биографии внесены после редактирования.

	.
	Житник Зинаида Пахомовна (17.05.1914, г. Екатеринослав (ныне Днепропетровск), Украина – 19.11.2007, г. Кишинев, Молдова), фельдшер-акушер

Родилась 17 мая 1914 г. в г. Днепропетровске. Из рода украинских казаков. В семье было 4 детей: она, две сестры и брат.  Зина была самая младшая. Отец Житник Пахом Тимофеевич (1870 -1943 (1944)), мама Мария Федоровна (1888-1955). Отец был столяр краснодеревщик, во время НЭПа открыл свою мастерскую, делал гнутую мебель. Арестовали и после допросов в НКВД, где его били, его парализовало и в 1943 (1944?) г. он умер.

Зинаида Пахомовна окончила школу-семилетку, а в 1928 г. Днепропетровский фельдшерско-акушерский техникум.
В 1931 г. поступила в Днепропетровский медицинский институт.
В 1932 году вышла замуж за Виктора Ермолаева, а в 1934 г. от этого брака родилась дочь Лена.

До ареста работала:

20.05-1.12.1933 г. – секретарь областной конторы.
01.02-1934 г. – 23.08.1936 гг. – медсестра диетстоловой при центральной поликлиники ст. Днепропетровска. 

Арестована 23 августа 1936 г., когда училась на 5 курсе Днепропетровского медицинского института. Осуждена спецколлегией линейного суда Сталинской железной дороги 25.09.1936 г. по ст. 54-10 ч. 1 УК УССР (контрреволюционная агитация) к 4 годам лишения свободы.

После ее ареста дочь Лена осталась жить у родных (бабушки и дедушки) в Днепропетровске.

Прибыла в ИТЛ Управления п/я АО-236 г. пос. Чибью (ныне г. Ухта) 7 августа 1937 г.

Из Днепропетровска ее этапировали в пос. Чибью. От Котласа до Чибью вместе с другими заключенными шла по этапу пешком, железной дороги еще не было.

Разместили в смешанном бараке, где жили вперемешку уголовники и политические. Уголовники у нее отобрали еду и все вещи, так поступали со всеми политическими. Работала на общих работах, очищала бревна от коры. Когда во время очередной проверки спросили: «Есть ли медики?» Отозвалась. И ее с общих работ отправили в лагпункт, где она работала фельдшером. Это спасло ей жизнь.

За этот период времени она работала:

09.01 -05.04.1937 г. – заведующая амбулаторией лагерного пункта (л/п) № 1 в Котласе.
03.05-13.07.1937 г. – фельдшерицей амбулатории Княж-Погоста.
17.07.1937-14.02-1939 гг. – акушерка Сангородка, пос. Чибью.
01.03.1939-4.02.1940 гг. – фельдшер Пром. группы промысла № 3, пос. Чибью.
05.02-26.08.1940 г. – медсестра Центрального лазарета Сангородка, пос. Чибью.

В 1940-е гг. старшая сестра Зинаиды Пахомовны Житник Елена Пахомовна работала начальником управления делами заместителя начальника Днепропетровской железной дороги. Она сделала все возможное и невозможное чтобы сестру оправдали. И добилась по тем временам почти невозможного – оправдательного приговора для нее.

З. П. Житник была освобождена 23 августа 1940 г.

15 января 1941 г. З. П. Житник была оправдана приговором линейного суда Сталинской железной дороги в связи с недоказанностью обвинения и стала работать по вольному найму.

24.02-05.04.1941 г. – старшая акушерка-фельдшер больницы Сангородка, акушерка-фельдшер в/н амбулатории ОЛП-10 Ухтижемлага.

Получив оправдательный приговор Зинаида Пахомовна поехала в Днепропетровск. Пыталась восстановиться в мединституте институте, но ей отказали. Трудно принимали людей, освобожденных из лагеря и даже имевших оправдательный приговор. Забрав дочь, она вернулась в пос. Чибью, где продолжила работать по вольному найму. Через три месяца началась война.

С 1941 г. по 1952 г. работала в Ухтижемлаге НКВД СССР, Ухткомбинате Министерства нефтяной промышленности.

Работая на ОЛП-7 вместе с репрессированными врачами Я. И. Каминским и Л. Г. Соколовским, помогала многим заключенным выжить. Подкармливала будущего известного художника Б. П. Свешникова, писателя-сатирика Остапа Вишню (Губенко), выхаживала румынского врача А. И. Цэцулеску, который в последствии стал ее мужем, и других.

24.07-19.12.1942 г. – заведующая амбулаторией ОЛП-7 Ухтижемлага.
06.11.1943-4.01.1946 гг. – вр. начальник санчасти, зав. амбулаторией ОЛП-7 Ухтижемлага.
04.01.1946 -14.12.1948 гг. – зав. терапевтическим отделением Ухткомбината МНП.
14.12.1948-29.07.1950 гг. – зав. амбулаторией ОЛП-7 Уткомбината.
29.07.1950-15.01.1952 гг. – зав медпунктом УКЗ (Ухтинский кирпичный завод).
15.01.1952-02.08.1956 гг. – фельдшер, зав. медпунктом УКЗ.
02.08.1956-01.03.1957 гг. –зав. медпунктом Ухтинского кирпичного завода.
01.03.1957-19.08.1963 гг. – фельдшер медпункта Ухтинского механического. завода.

Порой до работы ей приходилось добираться на лошади. Однажды в метель она потеряла дорогу и лошадь сама вывезла ее к жилью.

В 1947 г. Зинаида Пахомовна познакомилась с Александром Ивановичем Цэцулеску, выхаживала его в санчасти, куда он поступил после этапа в крайнем физическом истощении.

Они полюбили друг друга. Но она – вольнонаемная, работала заведующей терапевтическим отделением Ухткомбина, а он – заключенный. Хотя после выздоровления и проверки медицинских знаний и был назначен заведующим отделением гинекологии и родильного дома для заключенных в центральной больнице Ветлосян ОЛП-7, ему было запрещено покидать территорию лагеря. Чтобы встречаться Зинаида Пахомовна под любым предлогом вызывала его в медсанчасть, расположенную в г. Ухте. Об этом стало известно начальству. Последовал приговор. Его в 1951 г. направили в лагеря Воркуты, где он заведовал 4-м отделением лагерной больницы, а затем работал врачом-рентгенологом в поликлинике Северного района, а ее понизили в должности – назначали заведующей медпунктом на Ухтинском кирпичном заводе. Зинаиде Пахомовне пришлось приложить немало усилий, чтобы вызволить Александра Ивановича из Воркуты.

В феврале 1953 г. Александр Иванович был переведен для продолжения ссылки в Ухту, где работал врачом-рентгенологом в больнице Сангородка.

В 30 августа 1954 г. у Александра Ивановича и Зинаиды Пахомовны родилась дочь Марлен, а в сентябре они расписались.

В 1963 г. вместе мужем и дочерью переезжает в г. Кишинев.

В 1971 г. развелась с А. И. Цэцулеску.

С 1971 г. по 1995 г. работала зав. поликлиникой Комитета по телевидению и радиовещанию г. Кишинёва, Молдова.

На 90-летие (2004) Зинаиды Пахомовны к ней приехало Кишиневское телевидение и сняло сюжет, который показали в республиканских новостях.

Умерла Зинаида Пахомовна Житник 19 ноября 2007 г. в г. Кишинёве на 94 году жизни.

Дочь Зинаиды Пахомовны – Лена (1934 г.р.) в 1950-х г. окончила Днепропетровский горно-нефтяной техникум, а затем поступила там же в медицинский институт, который окончила с красным дипломом, получив специальность санитарного врача эпидемиолога. Работала по специальности в г. Кривой Рог. 

У дочери Лены один сын Олег и два внука, живут в г. Кривой Рог (Украина). Олег Витальевич Плахотный (1959 г.р.) занимается собаководством и ветеринарией.

Дочь Александра Ивановича и Зинаиды Пахомовны Марлен (1954 г.р.) в 1974 г. окончила Кишиневский Педагогический институт, филологический факультет, по специальности русский язык и литература. Много лет проработала в Центральной библиотечной системе библиотекарем, а затем лаборантом в Кишиневской Академии наук в Институте сейсмологии.

В 1973 г. у Марлен Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник) родился сын Марлен – внук А. И. Цэцулеску и З. П. Житник. Он окончил Богословскую академию в Киеве и сегодня служит архидьяконом в Нефтекамской епархии (в монашеском звании отец Мелетий).

Источники:

Материалы З. П. Житник, присланные в октябре 2016 г. М. А. Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник):

1. копии справок З. П. Житник (протокол № 59-2, Справка № 3/1-77 МВД СССР, п/я № АС-22 от 16.08.1954, Справка п/я АА-374-274/2 от 15.02.1956 г., Справка Прокуратуры Украины от 11.06. 1993 г. № 13-81665-91)
2. копии трудовых книжек З. П. Житник.
3. Воспоминания дочери М. А. Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник, Молдавия, г. Кишинёв, октябрь 2016 г., скайп)

Цэцулеску Александр Иванович

	07.01.1916, г. Бухарест (Румыния) – 11. 02.2011, г. Москва (похоронен в Бухаресте), доктор лицевой хирургии, врач-рентгенолог, доктор медицинских наук, отличник здравоохранения СССР.

Родился 7 января 1916 г. в городе Бухаресте. Отец – вольный крестьянин, мать – из семьи потомственных коммерсантов.

1933 г. – Окончание интерната Евангелической школы лютеранской общины г. Бухареста.

В 1941 г. окончил медицинский факультет Бухарестского университета и получил звание доктора лицевой хирургии. В начале 1944 г. был призван в Румынскую армию. Служба в 22-м армейском госпитале румынской армии. Перевод по рекомендации на должность личного врача командующего 4-й Армии генерала Аврамеску. В сентябре 1944 г. заключение перемирия между Румынией и СССР. 4-я армия находится в Венгрии, где в составе 2-го Украинского фронта ведет бои с Вермахтом. 3 марта 1945 г. король Румынии Михай вызывает генерала Аврамеску из Венгрии в Бухарест возглавить правительство Румынии, что не входит в планы советского руководства. Задержание советским командованием генерала Аврамеску и сопровождающей его группы из 17 человек в одной из венгерских усадеб. 6 марта 1945 г. Цэцулеску был арестован и помещен в подвал вместе с пленными румынскими солдатами. 31 марта 1945 г. он был этапирован на самолете в Москву в сапогах и шинели генерала Аврамеску. Лубянская тюрьма. Вызов к Абакумову, руководителю советской военной контрразведки СМЕРШ.

С марта 1945 г. по октябрь 1946 г. – содержался в Лефортовской тюрьме.

Заключенных этой тюрьмы по ночам оглушал шум авиадвигателя, который глушил крики заключенных, раздавшихся из подвалов во время допросов.

В октябре 1946 г. переведен в Бутырскую тюрьму.

30 ноября 1946 г. решением ОСО МГБ приговорен к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. Срок отбытия начинался с июля 1946 г. Время с 6 марта 1945 г. не принималось во внимание, т.к. тогда А.И. проходил по разряду военнопленных.

В начале января 1947 г. был по железной дороге этапирован в пос. Чибью (ныне г. Ухта). Питание в пути: кусочек селедки, кусочек хлеба и чашка кипятка.

В начале февраля 1947 г. прибыл в пос. Чибью и был госпитализирован из-за крайнего физического истощения.

В марте 1947 г. он был выписан из лагерного госпиталя, и после проверки медицинских знаний, назначен заведующим отделением гинекологии и родильного дома для заключенных в центральной больнице Ветлосян ОЛП-7 Ухтижемлага. В этом же году познакомился с З.П. Житник. Она была уже вольнонаемной, работала зав. терапевтическим отделением Ухткомбината МНП (отбывала срок в Ухтижемлаге с 1936 г. по 1940 г., по ст. 54-10 ч. 1 (контрреволюционная агитация) УК УССР). Она выхаживала его.

В начале 1948 г. А. И. Цэцулеску переведен в ОЛП (отдельный лагерный пункт) при 3-й нефтешахте пос. Нижний Доманик.

В начале 1951 г. был этапирован в пересыльный лагерь Ухты, во время которого Александр Иванович заразился острой дизентерией и был госпитализирован в больницу. После выздоровления был отправлен под вооруженным конвоем в Воркуту в лагерь строгого режима Речлага. С марта 1951 г. по ноябрь 1952 г. заведовал 4-м отделением лагерной больницы Воркуты. 27 ноября 1951 г. освобожден по зачетам на три месяца раньше срока. Перевод на положение ссыльного в Воркуте с обязательной отметкой 2 раза в месяц в комендатуре. Работал врачом-рентгенологом в поликлинике Северного района г. Воркуты.

В феврале 1953 г. переведен для продолжения ссылки в Ухту, где стал работать врачом-рентгенологом в больнице Сангородка.

30 августа 1954 г. у Александра Ивановича Цэцулеску и Зинаиды Пахомовны Житник родилась дочь Марлен.

В 1955 г. А. И. Цэулеску получил паспорт где была указана национальность – молдаванин, т. е. он из гражданина Румынии стал советским гражданином.

20 ноября 1956 г. получил справку из Военной Коллегии Верховного Суда СССР об отмене постановления ОСО МГБ от 30.11.46 г.

Работая врачом-рентгенологом в Сангородке, Александр Иванович много внимания уделял улучшению рентгенодиагностики, сбору материала для научной диссертации.

В 1960 г. был направлен на учебу в Москву в Центральный институте усовершенствования врачей. Поступил в аспирантуру, его руководителем был Самуил Аронович Рейнберг, ведущий рентгенолог СССР.

4 мая 1960 г. защитился по теме «Опыт применения пневмоперитонеума и томографии в рентгенодиагностике гинекологических заболеваний» и 11 апреля 1960 г. решением совета Государственного научно-исследовательского рентгенорадиологического института ему была присуждена ученая степень кандидата медицинских наук. Весь материал для диссертации был подготовлен на базе Ухтинской городской больницы.

В 1960 г. по решению Военной Коллегии Верховного Суда СССР был реабилитирован.

В 1962 г. – избран по конкурсу заведующим рентгенологическим отделением Кишиневского онкологического НИИ.

В 1963 г. он вместе с семьей (З. П. Житник, и дочерью Марлен) переезжает в г. Кишинёв. Работал главным рентгенолог Молдавской ССР, заведовал рентгенологическим отделением Кишиневского онкологического НИИ.

В 1966 г. высшей аттестационной комиссией утвержден в научном звании старшего научного сотрудника по специальности «рентгенология». В 1967 г. награжден значком Минздрава СССР «Отличнику здравоохранения».

В 1971 г. разошелся с З. П. Житник. Тогда же с его новой женой – Митюхина Валентина Михайловна, врач-кардиолог и двумя дочерями от первого брака жены переезжает в Мытищи Московской области.

Работает старшим научным сотрудник одного из НИИ, занимался переводами научной медицинской литературы, заведовал рентгенологическим кабинетом санатория «Подлипки». В эти же годы защитил докторскую диссертации.

С 1991 г. ведет большую общественную работу в Обществе «Мемориал».

Умер Александр Иванович Цэцулеску в 11 февраля 2011 г. в г. Москве. По решению румынского правительства его прах похоронен на военном части кладбища «Генча» в г. Бухаресте, где захоронены почетные граждане Румынии.

Дочь Александра Ивановича и Зинаиды Пахомовны Марлен (1954 г.р.) в 1974 г. окончила Кишиневский Педагогический институт, филологический факультет, по специальности русский язык и литература. Много лет проработала в Центральной библиотечной системе библиотекарем, а затем лаборантом в Кишиневской Академии наук в Институте сейсмологии.

В 1973 г. у Марлен Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник) родился сын Марлен – внук А. И. Цэцулеску и З. П. Житник. Он окончил Богословскую академию в Киеве и сегодня служит архидьяконом в Нефтекамской епархии (в монашеском звании отец Мелетий).

Источники:

1. Саполнова, С. Ф. Люди в белых халатах : изд. 3 доп. и перераб. / С. Ф. Саполнова, Т. А. Векшина, Ф. Г. Канев. – Сыктывкар: ООО «Коми рес. тип.», 2014. – С. 255-259.
2. Цэцулеску Александр Иванович (1916-2011) военный врач // Музей и общественный центр «Мир, прогресс и права человека» имени Андрея Сахарова http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=1726
3. Воспоминания дочери М. А. Сопотян (девичья Цэцулеску-Житник, Молдавия, г. Кишинёв, октябрь 2016 г.)

Краткая библиография статей, написанных А. И. Цэцулеску о пребывании в плену в ГУЛАГе:

Цэцулеску А. И. Я не в обиде… Свидетель в деле Аврамеску // Книга Памяти жертв политических репрессий. Мытищенский муниципальный район Московской области. М.: «Горная книга», 2009, 384 с. С. 202–207: портр., ил.

Цэцулеску А. И. Один румын, выживший в советском ГУЛАГе // Досье. История и современность. № 5 (93), 2004.