А.И. Галкин

Отстраивать душу

(Читая книгу Т. Петкевич «Жизнь – сапожок непарный»)

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день, и ночь! И день, и ночь!

Николай Заболоцкий

С детства Тамара всегда говорила правду, была искренней и открытой с мамой, подругами и друзьями. А жизнь преподносила уроки, задавала загадки….

 – Кто потерял 20 копеек? – спрашивает Тамара.

Мгновенно откликается соседская девчонка. А Тамаре объясняют: «Конечно же, не она». – Стало быть, она сказала неправду….

А Тамара верит людям всегда, хотя порой обнаруживается невозможное, непостижимое – обман и предательство.

Отец, убеждённый коммунист, уже обречен. И Тамару, ещё школьницу, преследует сотрудник НКВД. Её не оставляют в покое и в институте, к ней входят в доверие в лагерях. А потом оказывается, что это очередная стукачка.

Но этот страшный опыт не лишает Тамару веры в людей. Ведь немало и тех, кто искренен с ней, доверяет ей то, за что можно поплатиться свободой и жизнью.

После ареста отца сосед в деревне помог поднести к поезду вещи. Через пару дней он был исключён из партии за связь с семьей врага народа.

Детство и юность Тамары прошли в Ленинграде. Перед войной судьба завела её во Фрунзе. Но расстояния для НКВД не помеха: пухлое дело об антисоветской агитации следовало за ней по пятам. Перед судом сокурсник по институту Чингиз передал Тамаре пакет – масло, сахар, хлеб. Знакомые порции донорского пайка! Чтобы принести, раздобыть эту еду, Чингиз пошёл на донорский пункт и сдал свою кровь. Все уцелевшее во мне заплакало. Надо же! Всем существом своим я ощутила цену предпринятого моим сверстником шага!

Никогда больше я не встречала Чингиза. Ничего не знаю о нем. Даже фамилию его не могу сейчас вспомнить.

Не знает и он о том, что по сей день у меня перехватывает горло при мысли о нем. Этот мальчик открыл мне другой счет добра в моей жизни. И открыл его так вовремя.

Тамаре 21 год.

 – Какая у Вас цель в жизни? – спрашивают ее.

 – Усовершенствовать себя!

И задавший вопрос попутчик понимает, что это не вычитанный где-то девиз, не бравада, а глубоко продуманное, выстраданное решение: «А Вы вчера очень неглупо ответили, будто намерены соорудить из себя некое совершенное здание». – Я была ему благодарна. Он понял.

Тамаре было девять лет, когда в жизнь всей страны, в жизнь их близких вошло слово и дело – раскулачивание. «Пахучий, вкусный, налаженный и осмысленный уклад деревенской жизни, способный отстраивать человеческую душу, был стерт с лица этой земли».

Заметьте это: «Отстраивать душу!»

Тамара Владиславовна росла и воспитывалась в семье большевика, беззаветно преданного коммунистической идее переустройства общества, страны, перевоспитания людей, идее светлого будущего, ради которого можно и нужно поступиться собственными интересами, интересами семьи. Сомнения в методах достижения этой цели у ее отца Владислава Иосифовича появились много позднее – в годы разорения церквей, раскулачивания и коллективизации.

Тамара росла комсомолкой. Во имя комсомола от нее потребовали отречься от арестованного отца, но она без колебаний положила комсомольский билет. И не взяла его обратно, когда через некоторое время ей собирались его вернуть. Таких игр не принимала ее душа. И в дальнейшем Тамара Владиславовна всегда будет поступать так, как подсказывало ей сердце.

Меня спрашивают: «А чем отличается эта книга от «Крутого маршрута» Евгении Гинзбург и других книг-воспоминаний о пережитом авторами и их близкими в годы репрессий?».

В предисловии к «Крутому маршруту» автор пишет: «В нашей партии, в нашей стране снова царит великая ленинская правда. Уже сегодня можно рассказать людям о том, что было, чего больше никогда не будет.

И вот они – воспоминания рядовой коммунистки. Хроника времен культа личности».

Тамара Владиславовна никогда не была в рядах партии. Она почти не упоминает ни Ленина, ни Сталина. Если их имена и появляются на страницах книги, то произносит их следователь, товарищи по лагерю.

Ада Войтоловская, Евгения Гинзбург, Анна Ларина-Бухарина верят в партию, в торжество ленинских идей и норм партийной жизни, в то, что решения ХХ, ХХII и грядущих съездов смогут изменить жизнь. Увы, они заблуждались. Как давно уже поняли умные люди, большевистская система по самой своей природе не может быть реформирована. Она должна отмереть.

Из послесловия к книге Тамары Владиславовны профессора Б. Ф. Егорова: «Гармоничный и светлый Пушкин понимал, что мир сложен и страшен. «Пир во время чумы», «Не дай мне Бог сойти с ума». Пугачевщина. Жутковатый сон Татьяны, которую окружила всякая нечисть. Но мог ли гениальный поэт ХIХ века предположить, что Татьяна не во сне, а наяву будет много лет находиться в адском логове? Что вся Россия на несколько десятилетий попадет под власть шайки уголовников?!».

Тамара Владиславовна не понимала природы социальных и политических катаклизмов. Не думаю, что это абсолютно точно. Мне кажется, что это было ей просто неинтересно. Она размышляла о другом. О безжалостной силе, топчущей все живое. О преступной власти, сознательно НАСАЖДАЮЩЕЙ СТРАХ. О сатрапах этой власти – холеных, бездушных, безглазых, вошедших во вкус садистах, внушающих отвращение. Они могут все. Шевельнут пальцем и человека уведут в небытие….

Но и с воистину прекрасными людьми свела судьба Тамару Владиславовну в лагере! Назову только одного из них – Александра Иосифовича Гавронского, ставшего для молодой девушки не только её руководителем, режиссером, мудрым наставником в лагерном театре, но и близким Другом на всю жизнь. Учителем.

А. И. Гавронский окончил философский факультет Марбургского университета, филологический факультет Женевского университета и институт Жан-Жака Руссо. Написал работы: «Логика чисел» (теория чисел с точки зрения теории познания), «Методологические принципы естествознания в связи с неевклидовой геометрией». До 1917 г. был режиссером Цюрихского городского театра и главным режиссером Женевского драматического театра. Затем довольно долго, успешно и на довольно высоких постах трудился в большевистской России. Но естественным местом при том режиме для свободно мыслящего человека был лагерь….

Тамара Владиславовна узнала о женщине, которая здесь, в заключении доносила на Александра Иосифовича:

 – Она не человек!

 – Факт – это еще не все, – задумчиво отвечает он.

Общение с Человеком, многое пережившим, но не потерявшим Веры в людей, глубоко чувствующим, постоянно размышляющим, давало Тамаре Владиславовне то, что трудно было оценить, высказать, описать. Юная Тамара была душевно близка ему. А с близкими Александр Иосифович щедро делился своими переживаниями и размышлениями.

Во Фрунзе Тамара училась Медицинском институте, а в лагерях Коми края стала актрисой. После первого же выступления в самодеятельном концерте для заключенных товарищи увидели в ней Талант.

После освобождения из лагеря Тамара Владиславовна играла во многих театрах (увы, было ограничение – 101 км от столиц!). И только лишь после реабилитации возвратилась в Ленинград. Актрису знали и любили во многих городах России и за рубежом. А статьи театроведа Т. В. Петкевич были хорошо знакомы не только специалистам.

29 марта 1995 года — день 75-летия Тамары Владиславовны. Зал в Доме актёра на Невском проспекте в Санкт-Петербурге насчитывает, если не ошибаюсь, не более 300 мест. Все они были заняты, люди стояли вдоль стен, в проходе, многие не смогли попасть в зал.

Первое слово было предоставлено Польскому Консулу в Санкт–Петербурге. Он сказал: «Польшу обвиняют в том, что она дала России Феликса Дзержинского…. Но ведь мы подарили вам и Тамару Петкевич!».

Потом был большой праздничный вечер, многочисленные поздравления – большое театрализованное действо. Прорваться на сцену с цветами и скромными подарками, чтобы поздравить Тамару Владиславовну от имени её друзей из Коми края, мне, наверное, не удалось бы, если бы она сама не спросила: «А здесь ли председатель Ухто-Печорского «Мемориала?»… Потом её засыпали цветами…

А затем, в течение нескольких лет наш «Мемориал» распространял книгу Т. В. Петкевич по трассе Северной железной дороги от Котласа до Воркуты, по станциям, райцентрам и городкам, бывшим лагерным поселкам, где полвека тому назад играла свои первые роли начинающая актриса. И до сих пор в Котласе и Ухте, в Княжпогосте и Микуни люди спрашивают: «А еще «Сапожка» у вас не осталось?».

В 2000 году, в  день 80-летия Тамары Владиславовны, я подошел к цветочному киоску на Невском и попросил у девушки розы. Перед ней лежала хорошо знакомая мне раскрытая книга: девушка читала «Сапожок». – Вы знаете, для кого я прошу цветы? Для Тамары Владиславовны. – Да, сегодня ведь 29-ое, ответила она. – Боже! Какая Женщина! Передайте ей букет и от меня!».

Подойти к сцене в этот раз мне вообще не удалось. И только назавтра, дома у Тамары Владиславовны я смог рассказать ей об этой трогательной встрече. Милую девушку звали Ира. Знаю, что Тамара Владиславовна пыталась потом разыскать её.

Конечно, эта история – чистая случайность: я ведь мог подойти и к другому ларьку. И все же она знаменательна. Знаменательна тем, что Красота находит дорогу к сердцам людей.

 За прошедшие с первого знакомства годы я еще не раз перечитывал книгу. Думаю, что и теперь, через четырнадцать лет, я ещё не все понял и не все пережил вместе с автором.

После потрясения от прочитанного, первое, что дошло до меня - любителя–краеведа, что «Сапожок» – это хрестоматия по истории СССР эпохи большевизма. Потрясение не отпускает, и, может быть, поэтому соображаю я очень медленно. И только теперь, мне кажется, понимаю: «Отстраивать душу!». Вот что было всегда главным для юной Тамары! Поступать только так, как подсказывает сердце, совесть и разум. Не согнуться! Справиться со всеми своими бедами самой!

И еще одно: мне кажется, я по-новому осознаю только теперь – ставшую расхожей фразу «Красота спасет мир». Конечно, можно считать случайностью, везением то, что Тамара Петкевич выжила в лагерях. Миллионы красивых умных достойных людей погибли, так и не реализовав своих творческих возможностей, заложенных в них природой. Но и выжили только те, кто находил в себе силы вынести все не только для того, чтобы уцелеть физически. А те, кто хотел донести до своих близких, до грядущих поколений, правду о том, чего не должно быть в человеческом обществе.  И рассказать о прекрасных людях, поддерживавших друг друга в трудные годы. Перед душевной красотой Тамары отступали начальники с, казалось бы, окаменевшей душой, погрязшие в мерзости и зверствах лагерной повседневности. И разрешали ей то, что было запрещено бесчеловечными уставами….

Те, кто прожили нелёгкую жизнь, сами прошли дорогами ГУЛАГа, порой говорят: «Хватит! Не могу и не хочу вспоминать об этом, снова мучиться, рвать свое сердце. И внукам ни к чему такие книги. Пусть живут без страданий!»

Кто знает – какие испытания ждут нас в быстро меняющемся современном мире? Готовы ли мы к ним мы сами? Готовы ли наши дети и внуки?

История учит только тех, кто хочет учиться. И книга Тамары Владиславовны Петкевич желающим учиться поможет. В учебниках истории и энциклопедиях не найти того, что узнаете вы из этой книги.

И, может быть, самое главное: вас ожидает встреча с чудесным Человеком, с обаятельной Женщиной, которая, несмотря на расстояния, может стать вашим Другом.