А.И. Галкин

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ТИХОНОВИЧ:
ОБСЛЕДОВАТЬ ПЛАНОМЕРНО и ШИРОКО

Становление

Николай Тихонович родился 8 (20) января 1872 г. в дворянской семье. Отец его был земским врачом. Через три года после рождения Николая отец умер. «Средства для жизни в период детства получали от деда с отцовской стороны, бывшего профессором Харьковского университета и директором 1-ой гимназии и частью от деда с материнской стороны, бывшего губернским землемером в г. Курске», – вспоминает Николай Николаевич (Автобиография, 1932).

По окончании классической гимназии в Харькове там же в 1891 г. он поступил в университет на физико-математический факультет. Через год перешёл на естественное отделение и окончил его в 1896 г. Специальностью избрал геологию и для усовершенствования в ней после окончания Харьковского университета ещё два года занимался в Московском у профессора Владимира Вернадского. Средства к существованию и в Харькове, и в Москве зарабатывал уроками. В Москве ещё и литературной работой. Связь с Учителем поддерживал всегда, вероятно, до самой его кончины. В дневниках Владимира Вернадского есть страницы, посвящённые Николаю Тихоновичу.

По окончании учёбы, начиная с 1898 г., Тихонович проводил гидрогеологические исследования в Семипалатинской и Тургайской областях. Целью их было выяснение условий водоснабжения переселенческих участков в засушливых степных районах страны.

 С 1904 г. он, теперь уже сотрудник Геологического комитета, продолжает работу в тех же и смежных с ними районах и Мугоджарских горах. В Мугоджарах его наставником был старший геолог Сергей Никитин.

В 1907 г. специалист с десятилетним стажем получает командировку для научных занятий за границей и работает в Женевском университете у профессоров Дюкарка и Сарарена. Вероятно, общение с маститыми европейскими Учёными было весьма плодотворным. Но в упомянутой уже выше автобиографии Тихонович пишет об этом скупо, без подробностей, без восторга. Писалась биография в лагере, в тот момент, когда статус заключённого, должны были изменить на статус как бы свободного, но прикреплённого к Ухтпечлагу. И хотя до борьбы с космополитизмом ещё полтора десятка лет, наученный горьким тюремным опытом, недавний зэк знает: чем меньше подробностей сообщать своим тюремщикам – тем лучше.

К концу этого периода – периода роста и становления – Тихонович сложился как геолог широкого профиля, способный самостоятельно решать весь круг проблем региональной геологии.

ИССЛЕДОВАНИЯ в НЕФТЕНОСНЫХ РАЙОНАХ

В то время, когда Николай Тихонович учился в университете, разработанных программ и курсов по геологии нефти в России не было, лекции по этому предмету не читались. Правда, статьи, посвящённые исследованиям нефтеносных районов, уже публиковались в «Горном журнале» и в «Материалах для геологии Кавказа». Позднее, в 1899 г. в Баку начнёт издаваться журнал «Нефтяное дело». Азы нефтяной геологии специалисты постигали по трудам Дмитрия Менделеева, Ганса Гёфера, на примерах описаний отдельных нефтяных районов у Афанасия Коншина, Николая Барбот де Марни, Дмитрия Голубятникова, Казимира Калицкого, Ивана Стрижова. Впрочем, многие из них в конце ХIХ-начале ХХ в. уже опубликовали небольшие, но весьма интересные и важные обобщения. Нужно было только желание и умение видеть и воспринимать без предвзятости то новое, что предлагали читателям коллеги.

В самом начале ХХ в. (1900-1901 гг.) Тихонович работал геологом в Конторе артезианского бурения фон Вангеля и бывал зимой на Ухте с целью оформления прав фирмы на имевшиеся уже у неё нефтяные участки. А летом 1901г. обследовал эти участки. Обследование это, как пишет автор, было предварительным. Естественно, что чётких представлений о геологическом строении и перспективах района у начинающего геолога тогда ещё не было. (Не было таковых, впрочем, и ни у кого из его современников, включая и такого маститого Учёного, как Феодосий Чернышев. Стратиграфическое расчленение разреза ухтинского поднятия и, соответственно, тектоническое строение, Чернышёв представлял себе ошибочно – Прим. автора). Так что короткие экскурсии Тихоновича на Ухте следа в литературе не оставили.

Сахалин

С 1908 по 1910 г. Николай Тихонович вместе с Петром Полевым ежегодно проводил полевые работы на Сахалине с целью выяснения условий залегания нефти и оценки промышленных перспектив оставшейся у России после войны части острова. Одновременно изучались проявления и месторождения других полезных ископаемых – угля и золота. «Экспедиция 1908 года, – пишут Тихонович и Полевой, –имела чрезвычайно существенные результаты, так как выяснив с значительною точностью стратиграфию третичных отложений и их распространение, она тем самым сильно ограничила область, в которой вероятно нахождение нефти. Внеся большую определённость в вопрос о распространении нефти на Сахалине, экспедиция 1908 года в то же время увеличила список известных уже выходов нефти ещё целым рядом новых выходов до такой степени, что оказалось возможным говорить о целой полосе восточного побережья Сахалина как о нефтеносной области». Выходы эти были приурочены к определённой тектонической линии, выражавшейся на поверхности определённым простиранием гряд и холмов (Тихонович и Полевой, 1910, с.720).

Большая часть выходов нефти была связана с третичными отложениями, и предполагаемые залежи в них обычно квалифицировались как первичные. А проявления нефти в постплиоцене как вторичные. Рассуждения на тему первичности и вторичности обычны в эти годы в отчётах сотрудников Геолкома (геологи частных фирм уделяли этой проблеме гораздо меньше внимания: от них требовались практические рекомендации – где бурить?). Но и наши авторы делают из своих рассуждений практические выводы: если выходы эти вторичны, на глубине могут другие (первичные) залежи нефти и их нужно искать.

Надо думать, что готовясь к изучению нефтеносного региона, исследователи познакомились с довольно обширной уже в это время литературой по геологии нефти. И скорее всего, гипотезы Д.И.Менделеева о происхождении нефти они не придерживаются, так как слишком много рассуждают о первичности и вторичности залежей. Если бы они разделяли воззрения Великого Естествоиспытателя, то этих размышлений и рассуждения просто бы не было: по Менделееву все залежи первичны.

Подытоживая раздел о нефти, авторы пишут:

1)Залегание нефти в большинстве случаев носит явно выраженный пластовый характер. (Здесь можно усмотреть скрытую полемику с Алексеем Ивановым, связывавшим залежи нефти не с пластами и антиклинальными складками, а со сбросами – А.Г).

2)Далеко не все слои, несмотря на лёгкую проницаемость пород в свите, оказываются нефтеносными.

3)Число нефть содержащих пластов, мощность их и степень насыщения может быть выяснена только при помощи глубокого бурения.

4)По аналогии и сходству в петрографическом характере нефтеносных отложений Сахалина с Японскими, можно думать, что насыщенность песков нефтью на Сахалине должна колебаться от 30% до 50 %.

5)Связь большинства выходов нефти с некоторыми основными тектоническими направлениями последней фазы горообразования на Сахалине установлена с несомненностью. Но детали тектоники, весьма важные для постановки эксплоатационных бурений, могут быть выяснены только при помощи детальных исследований отдельных месторождений.

6)Решение важного в эксплоатационном отношении вопроса о генетическом типе Сахалинских месторождений в окончательном виде ещё преждевременно. Однако многие данные заставляют предполагать в известных до сих пор месторождениях вторичные, более молодые, залежи. Во всяком случае по отношению тех выходов, которые подчинены постплиоценовым толщам, это можно утверждать категорически. Вопрос о принадлежности к тому или другому типу известных немногих выходов из третичной толщи несколько темнее, но всё таки имеются основания предполагать, что на глубинах, быть может весьма значительных, имеется скопление запасов нефти, питающих первые, и пригодных для эксплоатации.

7)Качество нефти, несмотря на то, что до сих пор анализировались только выветрившиеся окисленные поверхностные образцы – прекрасно и, с углублением горизонта, можно ожидать только его улучшения. Но опять таки по аналогии со сходными Японскими месторождениями можно ожидать больших колебаний и в качестве нефти в различных месторождениях» (Тихонович и Полевой, 1910, с.728-729). Заметим, что труд Алексея Павлова Тихоновичу и Полевому или не знаком, или они не воспринимают его представления о том, что нефть внесистемна, её проникновение в осадочные толщи связано с нарушениями их сплошности.

Одновременно, видимо по завершении полевых работ в 1908 и 1909гг., Тихонович выезжал в Японию. Здесь он занимался в Геологическом и Зоологическом музеях, изучал современную и третичную фауну моря и Японских островов. Сравнив разрезы миоценовых отложений Сахалина с японскими разрезами, он пришёл к выводу об их тождестве и тем самым впервые установил существование морских миоценовых отложений в Японии. Таким образом, эти годы в жизни Николая Тихоновича оказались необычайно плодотворными. Результаты этих исследований были доложены в Японском университетском обществе, на X-ом съезде естествоиспытателей и врачей в России и напечатаны в «Трудах» Геолкома.

Изучение доступной российским геологам части Сахалина позволило им сделать вывод: «Данные экспедиции не только не подорвали чаяний, возлагавшихся на остров в этом отношении, но, напротив, доставили множество доказательств того, что присутствие нефти на Сахалине весьма серьёзный факт, заслуживающий внимания промышленников и могущий при известных условиях оказать крупное влияние на всю экономическую жизнь Дальнего Востока» (Тихонович и Полевой, 1910, с. 730).

Промышленные притоки нефти были получены на Сахалине уже после гражданской войны, в 1923 г. на месторождении Оха.

Сахалин оставил большой след в жизни Николая Тихоновича. В двадцатые годы, несмотря на огромную занятость, он совместно с Дмитрием Соколовым подготовил к печати и опубликовал книгу «Сахалин». Материалы, изложенные в работе 1910 г., были существенно дополнены в книге очерками орографии, описанием метаморфизованной палеозойской свиты, стратиграфии меловых и третичных отложений, постплиоценовых трансгрессий, изверженных пород и туфов и тектоники. Академик Владимир Обручев в отзыве о научной деятельности Тихоновича писал в 1943г.: «Труды по геологии и полезным ископаемым острова являются очень солидными и заслуживают большого внимания, не потеряв своего значения и в настоящее время» (Обручев, 1964, с. 127).

Тихонович и Полевой, также как и их предшественники Леопольд Бацевич и Эдуард Анерт, были правы в оценке нефтеносности Сахалина. Они оказались правы и в том, что перспективы региона связаны и поныне только с отложениями плиоцена, миоцена и, возможно, верхнего мела. Заметим – пока. Мощность кайнозоя в регионе 6-8 км, мезозойский и верхнепалеозойский фундамент бурением изучен слабо. Не исключено, что в будущем и из него будут получены промышленные притоки углеводородов.

Урало-Эмбенская нефтеносная область

В этом регионе Николай Тихонович работал в течение четырёх лет, начиная с 1912 г. Сюда он пришёл уже вполне подготовленным специалистом. Исследования на месторождениях Макат, Бляули, Чингильды проводились им совместно с начинающим геологом Степаном Мироновым.

«Топографической основой послужила одноверстная инструментальная съемка топографа Л.Н. Знаменского, охватившая первоначально площади Макат и Бляули и после дополненная полуинструментальной съемкой Чингильдинского месторождения нефти…, – пишет Николай Тихонович. При исполнении этой работы мы воспользовались также разведками д-ра Э.Ганца, произведенными для Ур.- Касп. Нефт. О-ва, и некоторыми дополнительными разведками горных инженеров М.В. Богуша, И.М. Карка, произведенными для О-в Эмба и Колхида» (Тихонович и Миронов, 1914, Предисловие).

Исследуемый район сложен мезозойскими породами (мел и юра), скрытыми практически на всей площади района под покровом четвертичных (каспийских) отложений. Для изучения разреза исследователи выполнили значительный объем горных работ – проходку шурфов и канав. «При этом мы первой целью поставили себе получение настолько детального разреза, чтобы можно было проследить непрерывную последовательность пород всей осадочной толщи этих площадей. Так как д-р Ганц, очевидно, этой цели не преследовал, то пришлось значительно увеличить число шурфов даже на тех площадях, которые были им разведаны....

За основную линию нами была принята его линия к юго-западу от могилы Кок-тюбе, находящейся почти в центре планшета. Здесь в связи с буровыми скважинами о-ва Эмбы (№1) удалось проследить разрез более 350 сажен, обнимающий непрерывную толщу от некоторого горизонта нижнего сенона примерно до средины юрской свиты….

Этой разведочной линией был получен непрерывный разрез только для всего апта, альба и сеномана; неоком же и часть юры получены из буровой №1 О-ва Эмба. В силу этого дальнейшие разведочные работы преследовали, с одной стороны, дополнения недостающих частей вышеуказанного разреза, а, с другой и главным образом, чисто картографические цели….

Все разведочные линии, идущие вкрест простирания пород были пронивеллированы, что дало возможность сопоставить изученные профили и получить совершенно точные цифры для мощности свит и отдельных пластов….

 Разрезы, приложенные к карте, выполнены и в горизонтальном, и в вертикальном направлении по одному масштабу, а шкала красок дана в виде масштабной колонны, наглядно указывающей мощность развитых пород» (там же, с.1-2).

Очерк сопровождается кратким обзором литературы. Она к 1914 г. была немногочисленна (всего 9 наименований). В основном это короткие записки о проявлениях нефти в районе месторождений Макат и Бляули как на поверхности, так и в первых поисковых скважинах с глубинами до 318 саж. и добыче из них нефти от 9 до 600 пуд. в сутки. Записки эти принадлежат С.Н. Никитину, А.В. Покровскому, Г.А. Воронову, А.Н. Замятину и самому Н.Н.Тихоновичу.

Раздел «Нефтеносность» написан сжато (около 4 страниц), но достаточно подробно освещает условия залегания нефти и перспективы района. Нефть обнаружена в песчаных пластах мела и юры.

 Николай Тихонович отмечает:

1.Иногда недостаточно тщательно закрывалась вода;

2. Пески некоторых горизонтов не особенно хорошо проницаемы;

3. Ряд скважин заложен вблизи сброса и далеко не в лучших геологических условиях;

4. Сохранение в пластах нефти обеспечивается непроницаемыми прослоями;

5. Рекомендует конкретные места для заложения новых скважин.

Роль антиклинальных поднятий для формирования месторождений нефти для Тихоновича несомненна. О некоторых участках он пишет: «Несмотря на многочисленные признаки нефти, здесь в виду отсутствия замкнутых куполов трудно ожидать большого насыщения нефтью пластов» (1914, с.70).

По-прежнему, постоянны и здесь рассуждения о первичности и вторичности залежей нефти: «Залегание нефти во всех трёх месторождениях носит несомненно пластовый характер, причём относительно второго горизонта скв.№2 У.К.Н. О-ва (Урало-Каспийского нефтяного общества – А. Г.) можно предположить его первичный характер, соответствующий доссорскому горизонту. Все вышележащие слои, несомненно, вторичные и в них нефть поступила по сбросовой трещине». Далее следует весьма любопытное замечание: «Надо при этом указать, что возле нефтяного амбара Урало-Каспийского общества, по сбросу, между сеноманскими песками и аптскими глинами проходит пласт натёчного известкового туфа, указывающего на выделение термальных источников с глубины» (там же, с.70, выделено мною – А.Г.). Невольно напрашивается мысль: «Уж не задумывается ли Тихонович о том, что вместе с водой с глубины может поступать и нефть?»

     Вслед за промысловыми площадями Макат, Бляули и Чингильды Николай Тихонович тем же летом 1913 г. исследует район Кой-кара, Иман-кара и Кизил-куль. Здесь, как и ранее, вместе с ним был Степан Миронов, выполнивший тахеометрическую съёмку полувёрстного масштаба. Помогали ему также О.Ф.Нейман (окончила Высшие женские курсы) и некоторое время студенты С.С. Жирнов и Л.А. Шиманович. В кратком обзоре исследований своих предшественников, Тихонович отмечает, что в этом районе в 1912 г. работал М.В. Баярунас и установил весьма полный разрез осадочных отложений, слагающих гг. Кой-кару и Иман-кару. «…И этот разрез во многих чертах остался без существенных изменений и после моих исследований минувшего лета»,– пишет Тихонович. И отдаёт должное исследованиям своего предшественника: «Ознакомление с результатами этой работы г. Баярунаса оказало мне помощь при первоначальной ориентировке в строении района….» (Тихонович, 1915, с.2).

Проявления нефти в юрских и меловых отложениях на этих площадях по наблюдениям Николая Тихоновича всегда связаны со сбросами и сдвигами. Эти проявления квалифицируются им как вторичные. Постоянно отмечает он роль глинистых пластов как непроницаемых слоёв для нефти. Например, в апте он описывает «мощный, весьма выдержанный пласт, который является естественным изолирующим слоем для всех нижележащих горизонтов нефти»

(Тихонович, 1915, с.84).

Не касаясь в целом проблемы происхождения нефти, Николай Тихонович ограничивает себя здесь рассмотрением вопроса о том, какие именно толщи следует считать нефтегенными. И в этом вопросе он стоит на позициях Людвига Мразека и довольно подробно излагает его взгляды. Основываясь на представлениях Мразека, меловые отложения Тихонович нефтегенными не считает. А юрская система, по его мнению, отвечает всем условиям нефтегенной формации. «Та её часть, которая обнажена в профилях Кой-кары в верхней части состоит из небольшой мощности прослоев песчаников и мергелей, ниже которых следуют глины черные и коричневые, битуминозные и насыщенные солями,– пишет Тихонович . – Все эти породы битуминозны , часто содержат осадки углистого вещества, растительного мусора и сапропелитов, что в связи с солёными водами и солями, заключающимися в этих породах, позволяет предполагать здесь наличность факторов, могущих содействовать образованию нефтяных залежей первичного характера….» (с.86). Далее следуют соображения о возможности образования залежей: « Присутствие же пористых и проницаемых пород в верхних горизонтах юрской свиты, в связи с тем, что они покрываются неокомскими глинами, представляют нормальные условия для накопления нефти» (там же).

Николай Тихонович, как уже говорилось выше, несомненно, стоит на позициях антиклинальной теории. «Что касается общих тектонических условий залегания нефти в районе,… – пишет он, – то развитие сбросов и складок куполообразного характера с протыкающими ядрами представляет вполне нормальное явление…. В кизил-кульском, иман-каринском и кой-каринском брахиантиклиналах наиболее интересны куполообразные ядра их, залегающие в центральном грабене. Конечно, присутствие нефти в упавших сводовых частях брахиантиклиналов не может быть теоретически предусмотрено, но возможно, что условия изоляции некоторых горизонтов свиты достаточно благоприятны для того, чтобы и там получить некоторые положительные результаты при заложении буровых скважин» (там же).

Далее следуют конкретные рекомендации. «Севернее на реке Кайнаре заслуживают полнейшего внимания: 1) признаки нефти, обнаруженные шурфами под сеноманскими глинами на SW от Алимбайской гряды и 2) в особенности, возле устья Болтай-Чолтокая, так как они приурочены, во-первых, к своду пологого антиклинала, а во-вторых, относятся к одному из наиболее высоких горизонтов и изолированы с поверхности толщей непроницаемых глин, что даёт основание ожидать на глубине ещё и другие горизонты с нефтью» (там же, с.86-87).

По структуре этот отчёт Тихоновича вполне соответствует современным отчётам: все необходимые главы расположены в той же последовательности, приводятся общие соображения об условиях залегания нефти в районе, даются конкретные рекомендации по проведению поисковых работ.

В 1918 г. Николай Тихонович опубликовал ещё одну работу, посвящённую Уральскому нефтеносному району. В это время были уже разведаны и эксплуатировались месторождения Макат и Доссор. Так что, подводя итоги как собственным исследованиям и работам своих коллег в течение нескольких лет, Тихонович мог смело сказать: «…Имеются все основания считать Уральский район имеющим серьёзное промышленное значение» (Тихонович, 1918, с.139). Детальные исследования в Урало-Эмбенском районе Тихонович продолжал и в 20-е годы (1925-1928) и изучил 19 месторождений, одновременно руководя детальными съемками в том же районе младших сотрудников (Автобиография, 1932).

Кавказ

В 1923 г. Николай Тихонович получил предложение от Ивана Стрижова, в то время одного из директоров Нефтяного директората, произвести геологические исследования Гудермесского хребта в Грозненском районе (Евдошенко, 2012, с.81). И хотя Тихонович был весьма загружен делами в руководящих органах горной промышленности, он заинтересовался предложенной ему работой и справился с ней успешно

Информация об этих исследованиях появилась в печати только через три года (Тихонович, 1926). Цель исследований была очень конкретной. «Вопрос этот принял некоторую остроту, – пишет Тихонович, – в силу его большого практического значения. Если Кошкельдинская складка обособлена от западной половины Гудермесского хребта (так называемой Истисинской складки) значительным погружением слоёв, то геологическое строение Кошкельдинского района приобретает очень близкое сходство со строением Ново-Грозненского (Алдынского) района. В таком случае, по аналогии с ним, можно ожидать и большой продуктивности Кошкельдинского района. Если же Кошкельдинская складка не обособлена от остальной части Гудермесского хребта тектоническим погружением слоёв, то её придётся рассматривать, подобно К.А. Прокопову и некоторым др., как восточный погружающийся конец более крупной периклинальной Гудермесской складки. В этом случае возможное промышленное значение этого района становится под значительное сомнение» (Тихонович, 1926, с. 26). Очень точно представлял себе Николай Тихонович поставленную перед ним задачу. И именно в этом ключе и производил здесь совместно с В.Г.Орловским изыскания и разведки. Надо сказать, что ввиду большой мощности лёсса, район  этот  беден естественными обнажениями. Но всё возможное для получения наиболее полного представления о разрезе исследователями было сделано: литология, фауна и фации отложений были изучены. Характер их, по заключению Николая Тихоновича, «общий для всего Грозненского района и прилегающих частей Чёрных гор» (с.26). Далее следует детальное описание тектонических элементов Гудермесского хребта и обсуждение полученных результатов. И на основании всех данных Николай Тихонович приходит к выводу о том, что «тектоническая обособленность Истисинской и Кошкельдинской складок наиболее вероятна» и рекомендует тресту «Грознефть» пробурить в районе оврага Наурус глубокую разведочную скважину с целью поисков предполагаемых здесь залежей нефти (с.29).

Полевые исследования на Кавказе Тихонович продолжал до 1925 г. включительно и при этом руководил разведочными и геологическими партиями Московской Горной Академии по изучению Гудермесского, Брагунского и Бенойского районов Грозненского округа. Соображения Николая Тихоновича об обособленности названных выше складок не подтвердились. Десять лет спустя здесь было открыто единое крупное Гудермесское газонефтяное месторождение (Нефтяные и газовые…, 1987, кн.2, с.14).

Поволжье

С этим регионом Николаю Тихоновичу довелось познакомиться ещё в 1911 г. В Никитьевском (позднее Пугачевском) уезде Самарской губернии он изучил газоносный район и пришел к выводу о глубинном происхождении газа. Позднее в этом газе был установлен гелий (Автобиография, 1932). Весьма обстоятельно история открытия газового месторождения на хуторе Мельниково и вклад в его исследование Тихоновича освещены в статье Ю.В. Евдошенко (1912).

Летом 1918 г. Геологический и Нефтяной комитеты ВСНХ поручили Николаю Тихоновичу при запланированном ранее проезде на Урал попутно ознакомиться с месторождением нефти возле села Сюкеево Тетюшского уезда Казанской губернии. Естественно, что выполнить полный комплекс исследований попутно невозможно. «Главная цель моей поездки,– пишет Тихонович, – заключалась в том, чтобы выяснить более точно район, подлежащий изучению и разведкам, равно как и самый характер предстоящих изысканий. Само собой понятно, что при этом мне было необходимо прежде всего произвести возможную оценку имеющихся признаков нефтеносности с точки зрения их благонадёжности для разведок» (Тихонович,1920, с. 50). К этому попутному поручению Николай Тихонович подошёл весьма обстоятельно: собрал материалы по разведкам, проводившимся здесь в последние годы, просмотрел главнейшие литературные источники. Экскурсию Тихонович совершил в сопровождении казанских геологов П.А. Драверта и  В.А. Чердынцева. Изучение собранных материалов и впечатления от экскурсии позволили ему сделать следующее заключение: «…Я пришёл к убеждению в необходимости серьёзной и планомерной постановки изучения и разведок месторождений нефти и гудрона в пермских отложениях восточной части Европейской России. Этот вопрос рационально может быть разрешён только в том случае, если подойти к нему на основе предварительного широко и планомерно поставленного общего геологического исследования всей или большей части территории, на которой обнаруживаются признаки нефти» (там же, с. 50, выделено мною – А.Г.) .

В разделе «Нефтеносность» Тихонович вновь пишет о том, что «по отношению месторождения нефти возле села Сюкеева данные геологических исследований и разведок пока не дают никаких оснований для отрицательного заключения. Напротив того, по мере исследования, значение обнаруживающихся признаков нефтеносности вырисовывается в более и более положительном значении» (там же, с.70) . И заканчивает статью такими соображениями: «Признаки нефти в пермских отложениях известны на всем пространстве Поволжья, начиная с Казанской губернии и кончая Уральской областью. Независимо от того, что в некоторых случаях эти признаки совершенно основательно были признаны мало благоприятными, не дающими оснований рассчитывать на получение жидкой нефти, научная постановка исследования не позволяет подходить к решению вопроса методами аналогии. И напротив того, универсальность распространения признаков данного полезного ископаемого в определённой группе отложений требует безусловно более внимательного отношения к себе, побуждает поставить на очередь вопрос о выяснении общих генетических условий, которыми определялось здесь появление нефти.

Этот чисто теоретический вопрос имеет на самом деле огромное практическое значение и мне кажется, что пример Оклагомы в С.-А. Штатах, где имелось еще меньше признаков нефти и где общий тектонический характер несколько напоминает интересующий меня район, должен послужить достаточным доводом в пользу серьезного изучения нашего Заволжья, и особенно Казанской губ. в указанных отношениях» (с. 71, выделено мною – А.Г.).

Остаётся только сожалеть о том, что до самого последнего времени появляются публикации, приписывающие Казимиру Калицкому (об этом я писал ранее) и Николаю Тихоновичу пессимизм по поводу нефти в Урало-Поволжье (Курятников, 2008, с.101). Далее автор без какого бы то ни было анализа на странице 102 того же сочинения цитирует клеветническое утверждение партийного функционера в геологии Ивана Губкина по адресу Дмитрия Мушкетова: «Нефть на Урале….Это даже не утопия! Это очередная авантюра Губкина, как и его курское железо». Понятно, что труды Калицкого и Тихоновича по Поволжью профессору В.Н. Курятникову не знакомы. Так же, как не знаком ему мой очерк по этому региону в книге «Иван Николаевич Стрижов» (Галкин, 1999) и статья Юрия Соловьева о Д.И. Мушкетове (2001). Выдающийся геолог, глубоко интеллигентный человек Дмитрий Мушкетов не мог «злобно шипеть», как утверждает Иван Губкин, на кого бы то ни было. В таком ключе мог вещать разве что сам Губкин, постоянно искавший «врагов и вредителей» в геологии и нефтяной промышленности и завидовавший всемирной известности и славе Дмитрия Мушкетова.

Разрушенная в ходе гражданской войны нефтяная промышленность страны к 1926 г. была восстановлена. И в руководящих кругах начали обсуждаться возможности поисков нефти в новых регионах.   Познакомившись в 1927-28гг. с американским опытом поисков и разведок нефтяных месторождений и нефтяной и газовой промышленностью Штатов в целом, Иван Стрижов выступил в «Торгово-промышленной газете» со статьёй «Надо искать нефть в новых местах» (1928). Он считал, что нужно найти нефть поближе к центрам её потребления и обвинял Геологический комитет в неповоротливости и инертности по отношению к этой важной для государства проблеме. Статья была напечатана в номере от 15 июля.

Поскольку Николай Тихонович в это время был помощником директора Геолкома Дмитрия Мушкетова и непосредственно отвечал за разведки полезных ископаемых, оставить критику Стрижова без ответа он не мог. И вскоре выступил со статьёй в той же газете (Тихонович, 1928). И едва ли не в каждом абзаце статьи возражает: «Нет, Вы не правы. Геолком делает немало для поисков нефти в новых местах». Стрижов, вероятно, не мог предположить, что льёт масло в тот костёр, который вот-вот запалит Губкин как главный инквизитор Геолкома и что его статья может быть использована органами как обвинение геолкомовцев во вредительстве. А Тихонович, возможно, это предчувствовал и пытался отвести незаслуженные, на его взгляд, обвинения. Оппоненты ещё не знают, что скоро они станут соратниками в деле поисков новых месторождений нефти. А район поисков им определят органы. Тихоновича арестуют всего через четыре месяца после публикации этой статьи, Стрижова – через десять. Скорее всего, прямой связи между полемикой двух геологов по поводу новых районов и их арестами не было. Судьба дворянского сына Николая Тихоновича и крестьянского Ивана Стрижова уже была предрешена ранее: «буржуазных» специалистов пытались заменить «красными».

По существу же дела, в оценке Урало-Поволжья Тихонович был со Стрижовым согласен. Оговоримся, согласен не в целом, а по отдельным районам. «Но вряд ли интересны районы с обнажёнными пластами нефтеносных свит в Самарской губернии, по западному склону Среднего Урала и тому подобных местах, отмеченных И.Н. Стрижовым», – пишет Тихонович (там же). И здесь обнаруживается: не было у него той широты и глубины взглядов в оценке новых районов. Ведь и в Баку, и в Грозном нефтеносные пласты обнажены на поверхности, но ниже по разрезу следуют ещё десятки пластов, изолированных от истощения. Мог ли не знать этого Николай Тихонович? Или в полемическом задоре допустил весьма существенную ошибку?

Здесь необходимо на время отвлечься от рассмотрения вклада Тихоновича в исследование нефтеносных регионов и обратиться к его деятельности на руководящих постах в геологоразведке.

Организатор и руководитель

В первые послереволюционные годы создавались новые структуры управления народным хозяйством страны, в том числе и геологоразведкой. И более грамотного и энергичного специалиста, чем Николай Тихонович, способного возглавить Центральный комитет промышленных разведок при Горном отделе ВСНХ, тогда не нашлось. Выбор оказался весьма удачным. И при этом Тихонович не оставил должности геолога Геолкома! На его плечи легла огромная работа по возрождению разрушенной войнами горной промышленности и созданию новой системы обеспечения страны минеральными ресурсами. Поскольку народное хозяйство СССР предполагалось строить на плановых началах, естественно, необходимым становилось и планомерное исследование страны на предмет выявления полезных ископаемых, необходимых для всех отраслей промышленности и сельского хозяйства страны.  

Вскоре он организовал отделения Центропромразведки в крупных городах : Томске, Иркутске, Свердловске, Краснодаре, Киеве, Петрограде.

 «Это учреждение установило новый метод подхода к решению промышленных задач геологией и результатами их работ явилось: 1) установление промышленного значения Тихвинских бокситов, на которых теперь строится наша алюминевая промышленность; 2) добыча первого радия в Тюя-муюне; 3) открытие углей и платины в Норильском округе в низовьях Енисея и ряд более мелких, но существенных достижений. Центропромразведка же поставила впервые вопрос о начале разведки калийных солей в Соликамске, и лишь случайные обстоятельства (смерть руководителя и самостийность местного треста) помешали довести до конца эту работу, сделанную позже тремя годами Геолкомом», – пишет Тихонович (Автобиография, 1932).

В 1925 г. Николай Тихонович создал горнотехнический отдел в Институте прикладной минералогии. И вскоре этот отдел приступил к конкретным делам и в частности осуществил разведку Магнитогорского района.

В том же году Тихонович был организатором Первого Всероссийского съезда по охране и рациональному использованию нефтяных недр. На нём обсуждались самые насущные проблемы возрождавшейся после нескольких лет потрясений, разрухи и перестроек нефтяной промышленности СССР. В то же время рассматривались новые разработки, опережавшие мировую науку и практику. Наиболее выдающейся среди них была концепция Ивана Стрижова о строении газонефтяных залежей (залежей нефти с газовой шапкой) и системах их рациональной разработки (Тихонович, 1925).

В 1926 г. Николай Тихонович публикует в журнале «Поверхность и недра» весьма примечательную статью: «К вопросу об организации учётно-экономического отдела в Геологическом Комитете». В ней он выступает как крупный государственный деятель, сознающий огромную важность возложенных на геологию и на него лично задач (Тихонович, 1926). И, конечно, не случайно именно на него была возложена ответственность за решение этих задач. Тогда же, в 1926 г. Николай Тихонович был вновь назначен помощником Директора Геолкома, на этот раз – по Отделу учета минеральных ресурсов. Он незамедлительно организовал выпуски обзоров по минеральным ресурсам и ряд других работ геолого-экономического характера по годам и районам, которые сам же и редактировал. Тогда же после почти десятилетнего перерыва возобновилась разработка горной статистики. В 1927 г. по инициативе Тихоновича при Геолкоме была создана комиссия по подсчету запасов полезных ископаемых, которая планировала распределение ресурсов для промышленного использования (Миронов, 1986). К сожалению, автор статьи в «Горной энциклопедии» не упоминает инициатора и создателя этого важнейшего органа в геологии и народном хозяйстве СССР в целом. Но из «Автобиографии» Тихоновича мы знаем, что ГКЗ – его детище (Автобиография, 1932).

Тогда же, в 1927 г. Тихонович организовал и провёл ещё один съезд – Первый Всесоюзный горный научно-технический. В перечне докладов 312 наименований! На съезде был рассмотрен широчайший круг проблем: обеспечение СССР минеральными ресурсами, о научно-исследовательских работах в геологии и горной промышленности и многие другие. Основные направления в геологии и горно-техническом деле были обозначены в трёх докладах самого Тихоновича.

И в этот же период расцвета своей государственной деятельности Тихонович напечатал несколько десятков статей научного, организационного и экономического характера в Горном журнале, Нефтяном хозяйстве, изданиях Геолкома, трудах различных съездов. Под его редакцией и при личном его участии издано Советом съездов химической промышленности трехтомное издание: «Источники минерального сырья для основной химической промышленности» (Автобиография,1932).

Около десяти лет Николай Тихонович был фактическим лидером геологоразведочных работ в СССР, как мы бы сейчас сказали, Министром геологии.

«Шпион и вредитель»

Но в связи с Великими переломами Сталина конца двадцатых годов дворянский сын не мог оставаться на свободе. Статистика минеральных ресурсов страны и информация о них, доступная всем заинтересованным лицам в народном хозяйстве СССР, до недавнего времени были заслугой самого Тихоновича. Но в конце 1928 г. это стали квалифицировать как злонамеренное рассекречивание сведений о стратегических возможностях СССР.18-го ноября 1928 г. Николай Тихонович был арестован (Автобиография, 1932).

«Контрреволюционная и шпионская организация в Геологическом комитете, возникшая с момента преобразования Бюро учета Геолкома в Учетно-экономическое отделение, т.е. в конце 1926 г., осуществляла свою деятельность на основе программы, выработанной Клубом горных деятелей, и стремилась использовать богатейшие статистические и разведочные данные, имевшиеся в распоряжении Геолкома, для исправления хозяйственной политики Совправительства в области горной и горно-заводской промышленности и этим способствовать восстановлению в СССР буржуазно-капиталистического строя»…. «Этой формулой открывается «Обвинительное заключение по делу о контрреволюционной и шпионской организации в Геологическом комитете ВСНХ СССР», принятое по результатам следствия 21 июля 1929 г и направленное в коллегию ОГПУ «на предмет внесудебного рассмотрения». Обвинение по ст.58,п.6(шпионаж) выдвинуто в отношении 15 подследственных, содержащихся в ДПЗ», – пишет Евгений Заблоцкий (1999, с.398).

В эти годы в руководстве СССР обсуждалась идея возможности освоения неисследованных регионов страны трудовыми армиями, апробированная ещё в годы военного коммунизма. И одним из первых регионов был выбран Тимано-Уральский, обозначенный ещё Владимиром Лениным как место создания лагеря для кронштадтских моряков, осуждённых за мятеж в 1921г. В связи с этой тенденцией становятся более ясными истинные мотивы повальных арестов специалистов всех специальностей, востребованных в геологоразведке, горной промышленности, горнозаводском деле.

В тюрьмах заключённых пытали, морили голодом. Об этом позднее рассказывал детям Иван Стрижов. Об этом же написал в своих «Дневниках» Владимир Вернадский: «Стрижов и Тихонович – все на себя и на других наклепали – погубили – то же и Джаксон. Жаль и их – в тисках страданий все что угодно можно «показать» (Вернадский, 2001, с.260). Вероятно, ещё до арестов они уже знали: нужно сознаваться в мнимых грехах, иначе замордуют на следствии. О гибели людей в застенках Лубянки, арестованных ранее по вымышленным делам «Таганцевскому», «Шахтинскому», «Промпартии», в особенности о судьбе выдающегося горняка Петра Пальчинского, им было, конечно, известно (Гараевская, 1996). Кому посчастливилось сидеть не в одиночках, а в общих камерах, от просвещённых однобедцев слышали: «Нужно вырваться из тюрьмы. В лагере будет легче». И они «сознавались».

 «Сговор начался в следственных органах. Мне был предложен вопрос: «Что представляет собою Ухта?», – рассказывал позднее Николай Тихонович (Воспоминания,1932, с.1). В камеру следственного изолятора ему были доставлены материалы об Ухте. И проект Ухтинской экспедиции был составлен там же, в камере на Лубянке! Такого в мировой практике никогда ещё не было. Геологоразведочная экспедиция в мало исследованный район направлялась не от ведомственного института, не от Академии наук, а от карательных органов – Объединённого государственного политического управления Наркомата внутренних дел (ОГПУ НКВД)!

«Я написал им маршрут и о снабжении. Я написал, что надо туда везти все – до последнего гвоздя. Указал два пути: старый путь и морской путь –там можно везти более тяжелые грузы, хотя трудно подавать их по Ижме. В количестве 135 человек мы экспедицию сконструировали», – продолжает Тихонович (там же).

Несмотря на сотрудничество со следственными органами Особым совещанием ОГПУ Николай Тихонович был приговорён к высшей мере социальной защиты – смертной казни, замененной тут же на десять лет заключения в исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа НКВД. Свою мнимую вину искупал в Ухтинской экспедиции ОГПУ и ее преемнике – Ухто- Печорском лагере (Ухтпечлаге) с 1929 по 1938 г.

Тимано-Уральский регион

Николай Тихонович прибыл на речку Чибью со вторым этапом, в октябре 1929 г. и немедленно занялся осмотром естественных обнажений по рекам Ижме и Ухте и их притокам. А там, где выходов коренных пород не было, их вскрывали шурфами. Проходка шурфов продолжалась почти до конца года даже при морозах ниже 40 градусов и была прервана 20 декабря, когда работать стало уже невозможно. А бурение двух картировочных скважин станком Крелиуса продолжалось, видимо, до 15 января (этой датой Тихонович обозначает время завершения геологоразведочных работ в отчёте за первые пять месяцев работы экспедиции). Эта авральная и самоотверженная работа позволила Тихоновичу выбрать точку для бурения первой скважины.

В начале следующего года Николай Тихонович направил в центр отчет о проделанной работе. Он изложил в нем и свои представления о геологическом строении Ухтинского поднятия, и программу дальнейших работ. Этот отчет был опубликован в №№8-9 «Нефтяного хозяйства» (август-сентябрь, всего через год после прихода Тихоновича на Чибью!) без указания автора, зато с предисловием Ивана Губкина. И не просто геолога Губкина, и даже не профессора Губкина, а теперь уже академика Губкина.

Чем же предваряет статью Николая Тихоновича увенчанный академическими лаврами «ученый муж»? Сам Губкин на Ухте не бывал, своих материалов он не имеет. И поэтому лишь пересказывает своими словами то, что представил подлинный автор. И завершает свое «Предисловие» с присущим ему давно уже апломбом: «Материалы эти мною просмотрены, систематизированы и публикуются во всеобщее сведение» (там же, с.6).

Своим «Предисловием» Иван Губкин лишь осложнил читателям восприятие текста. Как мог свежеиспечённый красный академик систематизировать материалы опытнейшего геолога с тридцатипятилетним опытом работы, остается только догадываться. У Тихоновича к этому времени в серии «Труды Геологического комитета» было опубликовано в несколько раз больше работ, чем у академика. «Систематизация» материалов Ухтинской экспедиции заключалась в переносе истории исследования Ухтинского района из основной части текста в «Предисловие» и в вымарывании подписи автора статьи: имена репрессированных в это время и вплоть до середины пятидесятых годов в открытой печати не упоминались. Что же касается плана работ по исследованию района, то и он заимствован у Тихоновича, но изложен Губкиным в слишком обобщенном виде. У Николая Николаевича план этот весьма конкретен.

Место заложения скважины, от результатов бурения которой зависела судьба и жизнь главного геолога и самого начальника экспедиции, по распоряжению Якова Мороза Тихонович указал буровому мастеру Ивану Косолапкину лично, собственноручно забив в этой точке деревянный кол. С тех пор это стало традицией: на отбивку точки для бурения поисковых, разведочных и даже структурно-поисковых скважин вместе с топографом и буровым мастером выезжал геолог и передавал эту точку мастеру из рук в руки.

Скважина, заложенная Тихоновичем примерно в 500 м от устья реки Чибью, в октябре 1930 г. дала небольшой, но промышленный приток нефти. Этим мнимые вредители себя вполне реабилитировали и с этого момента могли работать более спокойно.

Создавался нефтяной промысел, нужны были специалисты по нефтепромысловому делу. С очередными этапами на Ухту стали прибывать и они. А в 1931 г. сюда пришел под конвоем и самый крупный специалист нефтяного и газового дела Иван Стрижов. Три года тому назад они с Николаем Николаевичем полемизировали в печати по поводу поисков нефти в новых местах. Теперь им предстояло работать вместе. Статус заключенных им вскоре заменили на прикрепление к Ухтпечлагу. Это несколько облегчало жизнь и свободу передвижения в пределах территории деятельности лагеря.

Стрижов был назначен заместителем Тихоновича – начальника топогеологического сектора экспедиции и незамедлительно включился в работу. В 1932 г. было открыто Ярегское месторождение тяжелой нефти в отложениях среднего девона. Так отвечали «вредители» на репрессии.

В начале 1933 г., когда уточнялся второй пятилетний план, на Ухту прибыла комиссия ГОСПЛАНа СССР. На её заседаниях рассматривались результаты работ Ухтпечлага, выполненных за три с небольшим года и перспективы исследований на ближайшее пятилетие. В работе комиссии приняли участие известные геологи Александр Чернов, Вера Варсонофьева, Татьяна Добролюбова, от НГРИ – Казимир Калицкий и Степан Миронов, от ГУЛАГа – первый начальник Ухтинской экспедиции ОГПУ чекист Сергей Сидоров и другие.

Работу геологов Ухто-Печорского треста и доклад Николая Тихоновича о ней все участники совещания и руководящие работники Госплана оценили весьма высоко. Итоги первого дня работы, 26 января, подвел председательствующий А.В. Гогунцов: «Заслушав его (Н.Н. Тихоновича – А.Г.) прекрасный доклад, приходится отметить огромную работу, проделанную Ухто-Печорским комбинатом в деле изучения нефтеносных районов, и констатировать, что эти нефтеносные районы приобретают промышленное значение, выходящее за пределы местного» (Тихонович, 1933, с.32).

Одновременно с  разведочными работами и геолого-промысловыми исследованиями на уже открытых месторождениях нефти Чибьюском и Ярегском, газонефтяном Седьиольском, асфальтитов на Ижме, радиоактивных вод на Водненском, углей на Инте и Воркуте, геологи Ухтпечлага вели съёмку на многих площадях Тимана, Притиманья и Приуралья. К середине тридцатых годов строение значительной части Тимано-Печорской провинции ведущим геологам лагеря Ивану Стрижову и НиколаюТихоновичу в общих чертах было уже ясно.

Ещё одно поразительное событие: репрессированный геолог Тихонович, прикреплённый к Ухто-Печорскому лагерю, удостоился чести быть участником XVII сессии МГК в Москве! Правда, его постоянно сопровождал конвоир в штатском: не вступил бы в недозволенный регламентом контакт с зарубежными гостями. Николай Тихонович представил на сессии достаточно обстоятельный доклад. Опубликованы были только его тезисы (Тихонович, 1940). На одной странице убористого текста здесь охарактеризована в общих чертах вся изученная к тому времени часть провинции, открытые месторождения и перспективные структуры.

В 1938 г. у него истекал десятилетний срок заключения и прикрепления к лагерю. Возможность освобождения или продления срока заключения зависела при существующей системе от многих причин, в том числе и от прихотей местных или гулаговских начальников, а то и от самого вождя народов.  В это самое время происходила очередная зачистка в системе НКВД в целом, комиссии наркомата вели комплексные проверки по всем лагерям страны. В Ухте по результатам работы комиссии ГУЛАГа были расстреляны крепкий хозяйственник и далеко не худший из начальников лагерей Яков Мороз и прекрасный специалист главный инженер Юрий Максимович. Работу геологов расследовали Николай Иванович Шацкий (не путать с Николаем Сергеевичем Шатским!), заместитель главного геолога «Кергезнефти» (это одно из подразделений «Азнефти») Гурген Павлович Ованесов и геофизик Николай Андрианович Перьков. В деятельности геологов Ухтпечлага они не увидели значительных достижений, а отметили лишь недостатки, как результат злонамеренного вредительства.

Возмущённый очередной несправедливостью, готовый ко всему худшему и ничего не боявшийся, Николай Тихонович написал обстоятельный ответ своим гонителям (1938). К счастью, в составе комиссии был ещё один геолог – Николай Кудрявцев. Он тщательно познакомился с результатами геологических исследований региона за прошедшее десятилетие и к заключению комиссии представил своё особое мнение: специалисты лагеря работали высокопрофессионально и добросовестно как истинно российские патриоты (Кудрявцев, 1938). Вполне вероятно, что его бескомпромиссное заключение сыграло важную роль в спасении геологов Ухтпечлага от окончательной расправы.

Подводя итоги

Николаю Тихоновичу повезло. Полностью отбыв на Ухте свой десятилетний срок от звонка до звонка, он возвратился в Москву. Здесь он был принят на работу в Московский геолого-разведочный трест, который позднее был реорганизован в Московский филиал ВНИГРИ. Оказавшись в намного более благоприятных условиях для жизни, чем на Севере, Тихонович работал весьма напряжённо и плодотворно. В первые годы он ещё продолжал систематизировать и публиковать материалы по Тимано-Печорской провинции. В №1 журнала «Советская геология» за 1941г. появляется его фундаментальная статья «Структурные черты Тимано-Уральской нефтеносной провинции». Особенно детально Тихонович рассматривает в ней разрезы девонских отложений Ухтинского и Печорского районов. Нужно отметить, что данное им ещё в 1930 г. стратиграфическое расчленение ухтинского девона (естественно, несколько уточнявшееся и дополнявшееся в деталях в течение десятилетия), оказалось достоверным и жизнеспособным. А предпринятые позднее попытки «улучшения» схемы Тихоновича только затемнили общепринятую несколькими поколениями геологов картину. Кроме упомянутых выше разрезов статья иллюстрируется тектоническими схемами и схематическим профилем одной из складок в Приуралье.

Энергия немолодого и не очень здорового человека поразительна! Для него в тресте создаётся тематическая партия, задачей которой является «выделение на Русской платформе районов, благоприятных для поисков девонской нефти», – пишет в предисловии к работе Николай Тихонович (с.4). Помощниками у него были геолог М.А.Кирсанова, прораб Т.И. Плохинская и позднее геолог М.Ф.Афремова. Как видим, силы этой партии были весьма скромные, и срок работы был не очень большой – около семи лет (предисловие датировано январём 1948 г.). «Этой партией, – продолжает Тихонович, – была проработана литература по описаниям девонских отложений различных частей Европейской части Союза и фондовые материалы, а также просмотрены керны многочисленных скважин, пробуренных в центральных и восточных частях платформы и в Приуралье» (там же).

Итогом этого воистину героического труда стала крупная богато иллюстрированная монография Николая Тихоновича «Девонские отложения Русской платформы и Приуралья», изданная в 1951 г. «В результате мы получили некоторое теоретическое обоснование для классификации девонских отложений изученной территории по степени перспективности их для поисков нефти и газов», – завершает «Предисловие» Тихонович (с.12).

Он выделил на Русской платформе три района, различающихся по типам разрезов девонских отложений:

1.Западную область (на востоке ограничивается Окско-Цнинским валом);

2. Приволжскую область (западная половина Волго-Уральской нефтеносной области);

3. Приуральскую область (восточная половина Волго-Уральской нефтеносной области) (с.14).

Трудно представить себе, как ему удалось проанализировать и обобщить достаточно большой материал, скопившийся к тому времени по огромному региону. Тем более, что он одновременно «занимался изучением глубинной тектоники Русской платформы, руководя в этой работе коллективом геологов Московского филиала ВНИГРИ» (Андреев, 1952, с.60) и читал в Московском нефтяном институте курс «Геотектоника». Несомненно, что оба вида деятельности взаимно дополняли друг друга.

Всех, кто помогал ему в работе над монографией, Николай Тихонович упомянул в «Предисловии»: геологов нефтепромыслов, содействовавших в сборе материалов; палеонтолога профессора Романа Геккера, просмотревшего рукопись и сделавшего небольшие исправления; горного инженера Владимира Долицкого, детально изучавшего Туймазы и подкорректировавшего описание  месторождения.

Он сознавал, что поставленную задачу не удалось разрешить полностью. Но надеялся, что этой работой поможет нашим нефтепромысловым трестам в решении проблемы поисков новых залежей нефти и газа (там же, с.4).

Заключение

Вероятно, каждый геолог жаден до новых районов, стремиться побывать по возможности везде, увидеть своим глазами, пощупать своими руками. Это естественно. Как говорил Александр Карпинский, геологу нужна вся планета. Но при этом одни всю жизнь сосредоточены на одном направлении (стратиграфия и палеонтология, минералогия, уголь, золото, нефть и т.д.), другие, не сосредоточиваясь на чем-то одном, отличаются широтой охвата геологических проблем. К числу последних принадлежал Николай Тихонович. И благодаря тому, что ему довелось проводить и гидрогеологические исследования, и поиски фосфоритов, и исследования в газоносных, нефтеносных, угленосных областях, области распространения соляных куполов, он сложился как разносторонний исследователь, способный возглавить такое ведомство как «Промышленные разведки в СССР».

В трудах Николая Тихоновича, как и ряда его современников, многое поражает. Прибывая в новый для себя регион, они практически немедленно входили в курс нерешённых проблем. Моментально осваивали стратиграфию (а так ли просто вдруг перейти от разрезов третичных отложений к разрезам палеозоя?). И если разрез был недостаточно изучен, они расчленяли его сами.

Вспоминает геолог Эдуард Вейс: «Николай Николаевич Тихонович, как региональщик, руководил всей геологической службой большого района. Ухтпечтрест в то время работал на огромной территории Коми края от южных границ до акватории Ледовитого океана. Николаю Николаевичу приходилось много ездить, наблюдать, осмысливать. Он часто бывал на интересных объектах на Воркуте, Адзьве, Еджыд-Кырте. Знакомясь с получаемым при разведке материалом, огромным количеством сведений, он выделял главное. Записывал всё интересное. Несмотря на хорошую память, он постоянно делал записи. Заполненные общие тетради хранил бережно. Я видел брезентовую полевую сумку Николая Николаевича. В ней находились чистые тетради и два карандаша. Запись велась быстро и аккуратно.

Николай Николаевич хорошо помнил фамилии всех, с кем когда-либо встречался в работе. Помнил имя, отчество, фамилию каждого работника. Маленький чин в геологической лестнице – коллектор, а Николай Николаевич обращался к нему, как к равному. И этим очень располагал людей ксебе» (Вейс, 1975, с.2). И далее: «Внешне англинизированный, даже чопорный, он был сердечен с людьми. Всегда следил за собой. Свежо побрит. Костюм, белый воротничок. Каким образом ему это удавалось? Даже в поездках он не изменял своим привычкам. Только костюм был брезентовый поверх свитера. Опрятен был во всём, хотя это трудно ему доставалось. Сам, бывало, стирал и гладил. В механической мастерской ему сделали утюжок. Не хотел уступать ни в чем» (там же, с.9).

Зосиме Цзю, репрессированному в 1936 г., довелось несколько лет поработать в Ухте под руководством Николая Тихоновича. «В 1938 г. я занимался исследованием гидрогеологических условий строительства электростанции в районе деревни Крутая, – вспоминает Цзю. – Закончив полевые работы, за пару месяцев я составил отчёт. Николай Николаевич должен был его проверить. Днём времени у него не хватало. Отчёт я читал ему вечерами. А он сильно уставал к этому времени, лежал на кушетке и слушал меня.

– Печатай, пойдёт. Я подпишу.

В том же 1938 г. на Яреге проходили вентиляционные стволы. Поднимали хорошие образцы с богатой фауной. В то время составлялась геологическая карта региона, а палеонтологию Николай Николаевич считал основой всего и предложил мне сверх основной работы заняться фауной. Я проработал с ней два месяца, но потом это дело у меня отобрали.

В кабинетах в те годы была деловая обстановка, анекдотов не рассказывали. Соблюдалась тишина. Если Николай Николаевич уставал, он выходил из кабинета. Мы тоже выходили, не болтали в кабинете, старались делать так же, как он.

Николай Николаевич был доброжелателен ко всем, особенно к молодым, только что приехавшим к нам новичкам.

Я ездил с ним на экскурсии по девону Ухты. Показывали разрезы молодым специалистам, выпускникам Нефтяного института. Я был гидом. Николай Николаевич на скалы порой не поднимался, показывал снизу: «Там должен быть такой пласт». Я искал. Говорил – какую искать фауну.

Музея тогда ещё не было, но коллекции уже были. Их тоже показывали новичкам. Николай Николаевич хотел, чтобы молодые люди остались в Ухте, продолжили его дело» (Цзю, 1982).

Упомянутый выше отзыв о научной деятельности Николая Тихоновича, представленный академиком Владимиром Обручевым в 1943 г., вероятно, был необходим для утверждения Николая Тихоновича в степени доктора геолого-минералогических наук. Как и все тираны, Сталин сам нередко определял, кого и когда следует карать и когда миловать. В 1947 г. Николаю Тихоновичу было присвоено звание заслуженного деятеля науки РСФСР, в следующем году он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Запоздалое признание заслуг Неутомимого Исследователя и Верного сына России.

До последних дней жизни Николай Тихонович оставался бодрым и энергичным в работе. Он скончался 17 июня 1952г. Тихонович внёс огромный вклад в исследование геологии многих регионов России. Его глубоко уважали коллеги и тепло вспоминали выпускники Горно-нефтяного техникума Ухты и Московского нефтяного института. Улица Ухты, на которой расположена Ухтинская геологоразведочная экспедиция, названа его именем.

Литература

Андреев, Д. Н.Н. Тихонович (некролог) / Д. Андреев, М. Афремова, Д. Белянкин // Нефтяное хозяйство. - 1952.- № 8. - С. 59-61: порт.

Вейс, Э.Ю. В Ухтинской экспедиции (Воспоминания) / Э.Ю. Вейс. Архив Отдела истории геологии ГГМ им. В.И. Вернадского РАН. - 1975.

Вернадский, В.И. Дневники:1926-1934 / В.И. Вернадский. - М.: Наука, 2001. - 456 с.: ил. - (Библиотека трудов ак. В.И. Вернадского).

Галкин, А.И. Тихонович Николай Николаевич (1872-1952) / А.И. Галкин, А.Н. Канева, В.П. Потолицын // Репрессированные геологи / гл. ред. В.П. Орлов. - 3-е изд., испр. и доп. - М.-СПб: МПР РФ, ВСЕГЕИ, РосГео., 1999. - С. 308-309.

Галкин, А.И. Иван Николаевич Стрижов (1872-1953) / А.И. Галкин. М.: Академия горных наук, 1999. – 247 с.: ил.

Гараевская, И.А. Петр Пальчинский (портрет инженера на фоне войн и революций) / И.А. Гараевская. - М.: Россия молодая, 1996. – 175 с.: ил.

Гасангусейнов, Г.Г. Месторождения нефти и газа Северо-Кавказско-Мангышлакской нефтегазоносной провинции / Г.Г. Гасангусейнов, М.О. Джабраилов, В.Н. Голозубов // Нефтяные и газовые месторождения СССР: справочник. Кн. 2 / ред. С.П. Максимов. – 1987. - С. 7-68: ил.

Грошев, Г.Г. Месторождения нефти и газа Охотской нефтегазоносной провинции / Г.Г. Грошев Г.Г., В.Е. Железняк, В.С. Ковальчук // Нефтяные и газовые месторождения СССР: справочник. Кн. 2. / ред. С.П. Максимов. – 1987. - С. 272-293: ил.

Евдошенко, Ю.В. Очаги ранней российской газификации. Мельниково / Ю.В. Евдошенко // Газ России. - 2012. - № 2. - С. 98-102.

Евдошенко, Ю.В. Геолком и реформы. К 130-летию первого геологического учреждения России / Ю.В. Евдошенко // Горные ведомости. 2012. - № 8. - С. 72-86: ил.

Заблоцкий, Е.М. «Дело Геолкома» / Е.М. Заболоцкий // Репрессированные геологи. Биографические материалы. - 3-е изд., испр. и доп. / гл. ред. В.П. Орлов. - М.- СПб.: МПР РФ, ВСЕГЕИ, РосГео, 1999. - С. 398-403.

Заключение комиссии ГУЛАГа о геологоразведочных работах Ухтпечлага, 1938. / Материалы по организации геолого-топографической службы Ухтпечлага. Чибью. - С. 112-113. // Архив ПГО «Ухтанефтегазгеология».

Кудрявцев, Н. А. Состояние геологоразведочных работ Ухтижемлага на нефть и газ вне эксплоатационных площадей и их дальнейшие задачи и перспективы / Н.А. Кудрявцев / Материалы по организации геолого-топографической службы Ухтпечлага. Ухта. – 1939. - С. 45–89. // Архив ПГО «Ухтанефтегазгеология».

Курятников, В.Н. Становление нефтяного комплекса в Уральском и Поволжском регионах (30-50 гг. ХХ в.). Ч. 1 / В.Н. Курятников. - Самара: Самарский государственный технический университет, 2008. - 364 с.

Максимов, С.П. Охотская нефтегазоносная провинция / С.П. Максимов // Горная энциклопедия. Т. 4. - М.: Советская энциклопедия, 1989. - С. 34-35.

Миронов К.В. Государственная комиссия по запасам полезных ископаемых / К.В. Миронов // Горная энциклопедия. Т. 2. - М.: Советская энциклопедия, 1986. - С. 150.

Обручев, В.А. Отзыв о геологических исследованиях Н.Н.Тихоновича в Сибири / В.А. Обручев // Избранные труды. Т. VI. - Наука, 1964. - С. 126-127: порт.

Соловьев, Ю.А. «Дату смерти знает только МВД». Дмитрий Иванович Мушкетов / Ю.А. Соловьев // Вопросы истории естествознания и техники. – 2001. - № 2. - С. 75-92: ил.

Стрижов, И.Н. Надо искать нефть в новых местах / И.Н. Стрижов // Торгово-промышленная газета. – 1928. - 15 июля.

Тихонович, Н. Полезные ископаемые Сахалина по данным экспедиции 1908-1910 г. / Н. Тихонович, П. Полевой // Известия Геолкома. СПб: Типолитография К. Биркенфельда. Т. 29. – 1910. - № 9. - С. 715-754: ил.

Тихонович, Н. Уральский нефтеносный район: Макат, Бляули, Чингильды / Н. Тихонович, С. Миронов // Тр. Геолкома. Нов. сер. Вып.105. Пг.: Тип. М.М. Стасюлевича. – 1914. - 91 с.: ил.

Тихонович, Н. Уральский нефтеносный район: Кой-Кара, Иман-Кара, Кизил-Куль. / Н. Тихонович // Тр. Геолкома. Нов. сер. Вып. 119. Пг.: Тип. М.М. Стасюлевича. – 1915. - 115 с.: ил.

Тихонович, Н.Н. Уральский нефтеносный район / Н.Н. Тихонович // Естеств. произв. силы России. Т. 4. Вып. 22. Нефть и озокерит. Пг.: Изд. КЕПС, 1919. - С. 100-139: ил.

Тихонович, Н.Н., 1920. Сюкеевское месторождение нефти и гудрона Казанской губернии / Н.Н. Тихонович // Нефтяное и сланцевое хозяйство. – 1920. - № 4-8. - С. 50-72.

Тихонович, Н.Н., 1925. Всесоюзное совещание по вопросам охраны и рационального использования нефтяных недр / Н.Н. Тихонович // Нефтяное хозяйство. – 1920. - № 11-12. - С. 902-913.

Тихонович, Н.Н. К вопросу об организации учётно-экономического отдела в Геологическом Комитете / Н.Н. Тихонович // Поверхность и недра. – 1926. - № 7-9 (23-25). - С. 43-45.

Тихонович, Н.Н. Тектонические элементы Гудермесского хребта в связи с вопросом о промышленном значении Кошкельдинского района / Н.Н. Тихонович // Поверхность и недра. – 1926. - Т. 4. - №5/6 (21-22). - С. 26-29: ил.

Тихонович, Н.Н. Брагунский хребет / Н.Н. Тихонович, С.Ф. Федоров // Нефтяное хозяйство. – 1927. - № 9. - С. 282-290.

Тихонович, Н.Н. Как искать нефть в новых местах / Н.Н. Тихонович // Торгово-промышленная газета. – 1928. - 28 июля.

Тихонович, Н.Н. Из воспоминаний о начале работы Ухтинской экспедиции. 28 декабря. / Н.Н. Тихонович // Архив Отдела истории геологии ГГМ им. В.И. Вернадского РАН. - 1932.

Тихонович, Н.Н. О результатах геологоразведочных работ по Ухтопечорскому тресту (Доклад на заседании сектора природных ископаемых ГОСПЛАНа СССР 26-28-го января 1933 г. в пос. Чибью) / Н.Н. Тихонович. - М.:1-ая Образцовая типография ОГИЗа РСФСР, 1933. - С. 1-59: ил.

Тихонович, Н.Н. К характеристике положения геологической службы в Ухтпечлаге / Н.Н. Тихонович / Материалы по организации геолого-топографической службы Ухтижемлага НКВД. Чибью, 1938. - С. 51-70 // Архив ПГО «Ухтанефтегазгеология».

Тихонович, Н.Н., Материалы по организации геолого-топографической службы Ухтижемлага НКВД. Чибью / Н.Н. Тихонович, А.А. Аносов, И.Н. Шацкий, Н.А. Кудрявцев, Г.П. Ованесов. - 1938. – 203 с. // Архив ПГО «Ухтанефтегазгеология».

Тихонович, Н.Н. Нефтяные месторождения Ухто-Печорского края / Н.Н. Тихонович // Труды XVII сессии МГК. Т. 4. - М.: Гос. научно-техн. изд. нефт. и горно-топл. лит-ры. – 1940. - С. 419-420.

Тихонович, Н.Н. Структурные черты Тимано-Уральской нефтеносной провинции / Н.Н. Тихонович // Сов. геология. – 1941. - № 1. - С. 43-60: ил.

Тихонович, Н.Н. Перспективы нефтегазоносности девонских отложений Русской платформы и Западного Приуралья / Н.Н. Тихонович, В.М. Сенюков // Сов. геология. Сб. 13. – 1947. - С. 5-21.

Тихонович, Н.Н. О структуре Сурско-Мокшинской полосы поднятий // Изв. АН СССР. Сер. геол. - 1944. - № 2. - С. 41-46.

Тихонович, Н.Н. О нефтеносности девона Русской платформы и Западного Приуралья / Н.Н. Тихонович // Нефтяное хозяйство. – 1945. - № 2/3. - С. 43-49.

Тихонович, Н.Н. К вопросу о нефтеносности девонских отложений Русской платформы и Западного Приуралья. (По данным работ комплексной экспед.Мосгеолтреста Наркомнефти за 1942 г.) / Н.Н. Тихонович, В.М. Сенюков. - Пенза - М., 1946. - 56 с.

Тихонович, Н.Н. Девонские отложения Русской платформы и Приуралья / Н.Н. Тихонович; ред. С.И. Миронов. - М.-Л.: Гостоптехиздат, 1951. - 336 с.: ил.